Мирный атом: новые возможности и давние угрозы

Сомнения относительно безопасности атома, поутихшие за четверть века после трагедии на Чернобыльской АЭС, возродила японская «Фукусима». Что будет с ядернымиинвестпроектами и как новая волна радиофобии отразится на Ульяновской области?

Не нужно играть в опасные игры

Реакция большинства стран на аварию в технологичной, казалось, Японии, оказалась предсказуемой. Многотысячные акции протеста возымели действие. Правительство Германии объявило мораторий на использование самых старых реакторов, а затем приняло решение прекратить эксплуатацию всех атомных электростанций к 2022 году. Не сворачивает с курса «атомного отказа» Испания. В Италии планы правительства вернуться к атомной энергетике (в 1986 году итальянцы закрыли все свои АЭС через референдум), похоже, рухнули. О пересмотре планов по строительству новых АЭС объявили Таиланд и Малайзия. США официально заявили, что не намерены сокращать масштабы использования атомной энергетики, однако споры по этому поводу так и не прекратились. Как и в Израиле, Великобритании, Швейцарии.

Остаются на «атомных рельсах» Япония, Китай, Канада, Турция, Венгрия, Чехия, Румыния… В числе оставшихся, естественно, – Россия. В апреле глава Правительства РФ Владимир Путин потребовал от Минэнерго, «Росатома» и Минприроды в течение месяца «провести анализ сегодняшнего состояния атомной отрасли и перспектив развития», а дальше – все по плану. Станции работают в штатном режиме. В июне в Москве в плановом порядке прошел международный форум «Атом-ЭКСПО-2011». Санкт-Петербургский экономический форум в формате отдельного круглого стола поговорил о том, «Что такое атомная энергетика после Фукусимы». Обсудив возможности и угрозы, предпочтение отдали возможностям. 

При этом число россиян, не верящих в безопасность мирного атома, растет. Опрос, проведенный исследовательским центром рекрутингового портала Superjob.ru в канун 25-й годовщины со дня аварии на Чернобыльской АЭС, показал, что таковых сегодня 68% (в 2010 году было 55%). «Не нужно создавать иллюзий о безопасности атома!»; «Рано или поздно это всех нас погубит», – опасаются участники исследования.

И если в 2006 году против новых АЭС высказывались 28% россиян, то в 2011-м – 35%. «В России имеется достаточно много альтернативных источников энергии»; «Отвечаю как специалист! Нет нужды играть в опасные игры», – цитирует Superjob.ru своих респондентов.

И все же 40% россиян убеждены в необходимости строительства новых АЭС (55% среди мужчин и 19% среди женщин). Комментарии, в частности, таковы: «Без атомной энергетики страна не выживет, у нас не хватит топливных ресурсов. Просто надо проектировать и строить современные энергоблоки, а не воровать деньги на строительстве».

В безопасности атомной энергетики уверены 21% россиян. Большинство из них считает, что, если своевременно проверять и контролировать работу АЭС, атомные реакторы не представляют угрозы человечеству: «Энергетика не может быть опасной, опасно дилетантское отношение к работе».

Как бы то ни было, федеральная программа развития атомной энергетики не сворачивается (сроки реализации затягиваются, заявленный темп оказался нереальным, но это – отдельная тема). Как сообщил глава Минэнерго Сергей Шматко, Россия продолжит развивать атомную энергетику и от курса, который предусматривает увеличение доли атомной генерации в общей выработке до 20-25%, отказываться не намерена.

Закрывать – открывать – хоронить?

Сегодня АЭС в России вырабатывают около 16% всего производимого электричества. При этом в европейской части страны доля атомной энергетики составляет 30%, а на северо-западе – 37%. На десяти действующих атомных электростанциях работают 32 реактора.

Как заявляют эксперты, 22 из них находятся на грани 30-летнего срока эксплуатации, определенного проектировщиками, или уже перешагнули эту грань. Но продление срока эксплуатации энергоблоков АЭС – общемировая практика: обследуется техническое состояние реактора, при необходимости проводятся  компенсационные мероприятия по повышению безопасности, и эксплуатант получает новую лицензию. После аварии на «Фукусиме» «Росэнергоатом» сообщил, что может начать вывод из эксплуатации старых энергоблоков с реакторами первого поколения на Кольской, Нововоронежской и Билибинской АЭС.  Но официальные лица ведомства заявляют, что старые станции остаются одними из лучших в атомной энергетике и потеряют свою экономическую значимость лишь после строительства новых АЭС.

В то же время заместитель гендиректора концерна «Росэнергоатом» Владимир Асмолов отметил, что «возможно закрытие старых исследовательских реакторов, например, ВК-50 в димитровградскомНИИАРе». Сообщение появилось в газете «Коммерсант» в мае, но ни подтверждения этой возможности, ни публичного ее отрицания пока нет.

Научно-исследовательский институт атомных реакторов, основанный в Димитровграде по инициативе академика Курчатова, в марте 2011-го отметил свое 55-летие. Последний из шести его исследовательских реакторов построен в 1968 году. О закрытии кого-то из «старичков» пока не слышно, а вот появление двух новых реакторов – практически вопрос решенный. 

В ноябре 2010 года пресс-служба губернатора Ульяновской области сообщила, что на базе НИИАРа будет реализован проект по строительству экспериментального реактора на быстрых нейтронах  со свинцово-висмутовым теплоносителем СВБР-100.  Инициатор проекта – ОАО «АКМЭ-инжиниринг», совместное предприятие госкорпорации «Росатом» и частного инвестора ООО «ЕвроСибЭнерго». Задача – создание и развитие базовой технологии реакторной установки СВБР-100, строительство опытного энергоблока и последующая коммерциализация технологии.

По оценке специалистов, СВБР-100 потенциально может стать первым в мире коммерческим реактором малой мощности четвертого поколения и занять 10-15% формирующегося рынка атомной энергетики малой и средней мощности.

А в рамках федеральной целевой программы «Ядерные энерготехнологии нового поколения» на НИИАРе планируется построить многоцелевой быстрый исследовательский реактор МБИР, который дополнит существующую базу центра коллективного пользования. Эксперты говорят, что с точки зрения потенциальной безопасности одного из двух новых реакторов не все однозначно. Однако публичных слушаний по поводу этих  проектов еще не было.

По данным регионального правительства, общественные слушания в Димитровграде назначены на конец июля и конец августа. 

- Наша задача – чтобы были полностью сохранены публичные инструменты контроля, непосредственного участия населения  в принятии конкретных решений при сооружении, эксплуатации и последующем существовании таких объектов, – говорит первый зампредседателя Правительства Ульяновской области Владимир Козин.  – Димитровград, в отличие от других атомоградов страны, – город открытый. И все процессы в нем должны протекать публично.

Но когда речь идет об атомной энергии, границы атомограда – понятие относительное. Ядерные проекты не могут не интересовать жителей всего региона и прилегающих к нему территорий. Не случайно широкий резонанс получило майское известие о том, что госкорпорация «Росатом» объявила конкурс на выполнение предпроектных работ по созданию пункта захоронения радиоактивных отходов в Ульяновской области.

Понятно, что любой объект жизнедеятельности и любое производство предполагает отходы. Поэтому НИИАР включает в себя комплекс по переработке и захоронению радиоактивных отходов. Официально это называется опытно-промышленным полигоном глубинного захоронения низких и среднеактивных жидких радиоактивных отходов. Объем подземного хранилища, введенного в эксплуатацию 38 лет назад, – 4,5 млн. кубометров. К началу 2011 года использовано 68% хранилища.  Заявленный объем нового ядерного могильника, который намерен построить «Росатом», – 200 тыс. кубометров. Местом расположения пункта захоронения в конкурсной техдокументации назван участок, расположенный на территории ОАО «ГНЦ НИИАР».  Предполагается, что сюда будут свозиться радиоактивные отходы со всего Приволжского федерального округа.

Пока объявлен конкурс на предпроектные работы. Будут инженерно-геологические изыскания, оценка воздействия на окружающую среду, заключение о безопасности. С сентября по декабрь предусмотрена работа над «формированием экологической и общественной приемлемости строительства пункта захоронения отходов». Будут и здесь общественные слушания. Но самый короткий интернет-комментарий этого события пока таков:  «Я не хочу жить на ядерной свалке, а ВЫ?».

Мы сможем  «остановить часы»?

Да, сфера применения мирного атома – это, прежде всего, энергетика. Но есть еще космос, промышленность, транспорт, сельское хозяйство, водообеспечение, защита окружающей среды, медицина.

«Мы не можем остановить часы. Но мы можем победить боль» – так называется статья начальника лаборатории радиоактивных препаратов НИИАРа Ростислава Кузнецова, которую «ДО» опубликовало еще в мае 2002 года. Цитируем: «Наука не стоит на месте, и уже в ближайшее время «часы», отсчитывающие весьма непродолжительное время, отпущенное человеку со страшным диагнозом «рак», можно будет остановить. Потому что ядерная медицина вступает в новый этап своего развития, который коренным образом изменит ситуацию».

Автор посвятил свою статью памяти доктора технических наук Евгения Карелина – одного из основателей производства радиоактивных изотопов в НИИАРе. «Благодаря Евгению Александровичу, идеи создания производства радиофармпрепаратов в институте – а они принадлежат именно ему – начинают претворяться в жизнь», – говорит Ростислав Кузнецов.

А вот уже рассказ директора департамента модернизации и развития региональной экономики Правительства Ульяновской области Александра Смекалина, день сегодняшний:

- Если отследить историю проекта Центра ядерной медицины в Димитровграде, то выстраивается он по классической схеме венчурного проекта. Изначально появилась идея специалистов НИИАРа, которая была структурирована, упакована (оценен рынок, возможные площадки, пул потенциальных инвесторов, включая государство). Самым крупным инвестором оказалось Федеральное медико-биологическое агентство. Ему и была предложена идея. По сути, этот проект родился на территории нашего региона. А ФМБА выступило как стратегический венчурный инвестор. Поэтому можно сказать, что это классический венчурный проект. Мегапроект. Когда страна о таком только задумывалась, в Ульяновской области уже шла работа. Идея создания в Димитровграде федерального центра ядерной медицины возникла еще в 2001 году. Структурировать проект на 14 млрд. рублей – это очень трудоемкий процесс. И длительный по временным рамкам.

Что такое онкозаболевания в современной России, рассказывать нет смысла.  Смертность от рака – вторая по масштабам после сердечно-сосудистой патологии. При этом 40% онкологических заболеваний выявляются на третьей-четвертой стадии. Вероятность прожить хотя бы пять лет после постановки диагноза у нас – 40,3% (в США – 72,6%). А радионуклидная диагностика позволяет выявлять онкозаболевания на первой-второй стадиях.

Для лечения онкобольных в современной России в основном применяется химиотерапия, последствия которой для организма чрезвычайно жестоки. Ядерная медицина – принципиально новый этап. Радиофармпрепарат доставляется к пораженному участку «точечно» с помощью специального носителя. Препарат действует на клетку, а не на организм. И выводится естественным путем (технеций-99, например, живет шесть часов). 

Перечень изотопов, которые производит НИИАР, будет только расширяться. Радиофармпрепараты делают на основе этих изотопов. Область применения: от радиоизотопной диагностики до терапии – радионуклидной и протонной лучевой. В Димитровграде будут оказывать помощь людям, у которых диагностированы самые опасные на сегодня рак печени, щитовидной, предстательной и поджелудочной желез, меланома глаза, новообразования центральной и периферической нервной системы. Плюс планируется внутрисосудистое облучение больных с поражениями сердечно-сосудистой системы.

И снова статистика: в лучевой терапии нуждаются более 320 тыс. пациентов. Получают ее лишь 33%. Но и те, что получают, серьезно рискуют. Специалисты признают, что техническое оснащение 90% отделений лучевой терапии в России устарело лет на 30-40. Техническое несоответствие современным требованиям приводит к переоблучению: ошибка в подведении дозы на изношенных аппаратах доходит до 30%.

Проблема эта системная: с одной стороны, больные неплатежеспособны, а медстрахование не покрывает стоимости лечения, с другой –  совершенно не развита инфраструктура радиомедицины, рынок не сформирован. Вот данные, приведенные в «Стратегии социально-экономического развития Ульяновской области до 2020 года»: «Положение в плане радионуклидной терапии в России крайне тяжелое: регулярно функционирует только одно специализированное отделение терапии открытыми источниками радионуклидов в Межрегиональном радионуклидном центре в городе Обнинске (Калужская область)… необходимо ежегодно проводить 50 тыс. процедур, проводится только 2 тысячи. За пять лет вылечено около 500 человек, при потребности 25 тыс. человек. В бывшем СССР имелось 200 «активных коек», а в России сегодня их только 16, и только в Обнинске».

Пропускная способность будущего ФВЦМР в Димитровграде впечатляет. Протонный центр – 1600 человек в год, отделение радионуклидной терапии – 2250 человек, отделение радионуклидной диагностики – 10 тыс. человек. Плюс стационар на 20 тыс. человек в год и вспомогательные отделения. Предполагается девять направлений деятельности: онкология, кардиология, неврология и нейрохирургия, урология и нефрология, иммунология, пульмонология, гематология, эндокринология, гепатология.

Димитровградский центр будет обслуживать пациентов в масштабе всей страны. Проект этот настолько актуален, масштабен и высокозатратен, что при сегодняшних российских реалиях возникают сомнения в его 100-процентном воплощении в жизнь.  Но, по словам Владимира Козина, строительство ФВЦМР в Димитровграде идет в плановом порядке. Все земляные работы уже выполнены. Окончание строительства – 2013 год, а с 2014-го начинается набор персонала.

Будет у нас кластер

Федеральный высокотехнологичный центр медицинской радиологии в Димитровграде – лишь одна составляющая ядерно-инновационного кластера, который формируется на территории Димитровграда. Кластер будет развиваться по пяти направлениям. Направление инновационной медицины включает в себя ФВЦМР и завод по производству радиофармпрепаратов.  Ядерная наука – это ОАО «ГНЦ НИИАР» и Центр прикладных ядерных исследований на его базе. Внедрение разработок – это инновационный технопарк и международный центр коллективного пользования «Облучение – материаловедение – исследовательский центр» . Инновационные кадры – это система подготовки кадров для нужд кластера. Городская среда – обеспечение кластера инженерной инфраструктурой, развитие социальной инфраструктуры Димитровграда.

- Когда решался вопрос, где именно будет образован новый инновационный кластер, «Росатом» сделал ставку на димитровградский НИИАР, а значит, на всю Ульяновскую область, – рассказал «ДО» директор департамента стратегического управления госкорпорации «Росатом» Денис Ковалевич. – Основными стали два фактора. Во-первых, исходная идея образования такого масштабного научно-инновационного центра принадлежит академику Курчатову, и когда-то он выбрал для его создания именно Димитровград. Во-вторых, свою роль сыграло и качество партнерства с регионом. Открытая и активная позиция правительства области сняла много преград для создания и функционирования научно-производственного кластера.

Концепт кластера разработал Центр стратегических разработок «Северо-Запад»,  защита проекта проходит на комиссии по модернизации при президенте РФ. Участники кластера – димитровградский  НИИАР,  МИФИ,  учреждение Федерального медико-биологического центра – будущий ФВЦМР, компания  «АКМЭ-инжиниринг», правительство региона и муниципалитет Димитровграда. Впоследствии в кластер войдет областной наноцентр, ведутся переговоры с рядом игроков мирового уровня. Создан совет кластера.

Как просчитать место ядерного кластера в экономике области? Вот данные Правительства Ульяновской области: общий объем инвестиций (с учетом внебюджетных средств и будущего строительства жилого комплекса для сотрудников Центра ядерной медицины) – 120 млрд. рублей до 2020 года, 10-15% из них обернется налогами. Серьезный объем капвложений предстоит освоить строителям.  Появится множество новых рабочих мест в сфере услуг. Подсчитано: одно рабочее место Центра ядерной медицины создаст шесть  рабочих мест в смежных отраслях. Одних лишь штатных сотрудников в ФВЦМР – 1250. Плюс больные, плюс сопровождающие их лица. Они будут не только получать лечение, но и проходить реабилитацию, какой-то период жить в Димитровграде. А это тысячи рабочих мест в малом бизнесе.

Насколько уникален димитровградский кластер в масштабах России?- В ядерном направлении таких кластеров пока три, – говорит Владимир Козин. – Научно-инновационные – мы и Саров Нижегородской области,  производственный – в  Железногорске Красноярского края. Но по глубине проработки, по набору компетенций, по ясности финансирования, по появлению будущих резидентов, по открытости кластера (потому что мы находимся в открытом городе) димитровградский – самый проработанный.

И все же – об открытости

- В России не так много сильных областей компетенции. Атомная  энергетика – это сильная, – говорит генеральный директор Ульяновского технопарка Андрей Редькин. – Мы работаем сейчас с разными учеными, специалистами, инженерами в разных институтах России, и надо сказать, что в НИИАРе – одна из самых сильных компетентных команд. Конечно, не всегда им сладко живется, но там есть реальная наука. 

- На Санкт-Петербургском экономическом форуме я окончательно убедился в правильности позиций в отношении будущего ядерной энергетики. Там, где у России серьезное конкурентное преимущество, где мы можем серьезно воздействовать на мировую экономику и в чем-то поставить ее в зависимость - там для нас приоритет, – резюмирует Владимир Козин. – Но проблема в тотальном непонимании населением размера реальной опасности радиации, в незнании элементарных азов в этом вопросе. Задача – просвещение и еще раз просвещение, открытость, публичность и законность при принятии окончательных решений. 

Атом, каким бы мирным он ни был, – это атом. Обсуждая все «за» и «против» будущего атомной энергетики, многие предостерегают от опасного «одобрям-с»:

- Негативные по отношению к атомной промышленности факты не обсуждаются в обществе, которому с самого верха властной вертикали поступают ясные сигналы о том, что надо молчать – «все под контролем», «от атомной энергетики мы не откажемся». Следовательно, нет того давления на атомную индустрию, которое может заставить повышать безопасность, – обеспокоен сопредседатель российской экологической группы «Экозащита» Владимир Сливяк.

И еще одна цитата, из архива «ДО»: «Сегодня наука шагнула так далеко, что результаты научной деятельности должны быть под контролем общества. Иначе ученый в своем стремлении познать мир может перешагнуть ту грань допустимого, когда все человечество окажется перед угрозой своего существования вообще. Возьмите генную инженерию, нанотехнологии. То, что общество должно это контролировать, – безусловно. Это же касается и атомной энергетики», – говорил, будучи в 2003 году гостем нашего журнала, генеральный директор НИИАРа Алексей Грачев. За эти годы не раз сменилось руководство и института, и региона, и атомной отрасли страны. Но под подобными словами должен подписаться всякий социально ответственный ученый и политик.                    

Мария Мишина