Блюз для настоящего полковника

Гость январского номера - директор компании «Амарант РПК» Владимир Ртищев

Владимир Александрович Ртищев родился в 1955 году в Ульяновске. Окончил школу №44, Ульяновский политехнический институт (специальность «Конструирование и производство радиоаппаратуры»). Трудовую деятельность начал на ПО «Комета», работал регулировщиком, заместителем начальника цеха, начальником производства, в 32 года был назначен главным инженером. Возглавлял комсомольскую организацию предприятия.В настоящее время директор компании «Амарант РПК». Полковник запаса. Женат. Имеет трех дочерей и сына.

— Владимир Александрович, одиннадцать лет назад учрежденная вами компания построила свое первое здание. Как вы, известный производственник, сделавший блестящую карьеру на оборонном предприятии, решились уйти в «свободное плавание»?

— Во время перестройки не сошлись во взглядах на реформирование завода с генеральным директором, человеком старой закалки. Краснов — мой учитель, академик, очень умный человек. С ним было интересно работать, я его уважал всегда. Но наши пути разошлись, и я тихо ушел с завода. По складу моего характера бизнес — это то, что надо для меня. Здесь выиграл — получи, это твое, проиграл — это тоже твое. Я командный человек, но привык принимать решения самостоятельно и сам за них отвечать.

— Ваши детские мечты сбылись?

— Да вот не сбылись — я хотел быть военным. Даже учился в училище связи, но по состоянию здоровья меня комиссовали. Хотя когда я работал главным инженером, меня отправили учиться в Академию Генерального штаба. Я ее окончил и получил звание полковника, причем гораздо раньше всех моих друзей по военному училищу. Они были майорами, а я уже полковником. Не скрою, это приносило мне много радости в общении, я всегда спрашивал: «Вы кто по званию? А я полковник!» (смеется).

— Настоящий полковник был еще и президентом…

— Да, три года я был президентом Ульяновского Клуба Бизнесменов. Когда умер Олег Берлянд, и Клуб был на грани распада (все-таки много делается на личностях), ребята попросили, и я решил взвалить все это на себя. Но все на свете приедается, устаешь. И потом обязательно нужна ротация, свежая струя. У меня была одна линия, пришел Расих Гатауллин — стала другая, сейчас — Владимир Потапов со своими идеями.

— Вы по-прежнему член совета Клуба. Лично вам — для чего нужно такое сообщество?

— Это площадка, где можно пообщаться, посоветоваться друг с другом, поговорить на своем языке о своих делах. У меня масса друзей — и врачи, и учителя — кого только нет, но я же не могу говорить с ними о бизнесе.

— Чем ульяновские бизнесмены отличаются от московских?

— Чем дальше от Москвы, тем люди проще и спокойнее. У меня друзья есть на Урале, так с ними общение — вообще песня. А москвичи почему-то считают, что мы им должны. Хотя, с другой стороны, иногда полезно «лицом об стол». Подстегивает!

— А как вам штатовские бизнесмены, вы же общались с ними во время стажировки за океаном?

— Гонору, самолюбия — не- мерено! По бизнесу мы для них никто; хотя строят они так же, как и мы: я месяц ездил, смотрел. Ну, что-то есть у них получше: малая механизация великолепная, производительность труда повыше… Я совершенно спокойно смог бы там работать и даже организовать бизнес в этой немного ханжеской стране…

— В чем же дело? Помните, Андрей Миронов пел: «Снимите, продайте послед-нюю рубашку, купите билет на пароход…»?— Нет, я не такой импульсивный, чтобы все бросить и уехать. Да и зачем? От себя ведь не уйдешь. Уезжая в отпуск, я первую неделю думаю о работе. А приезжаю, проходит четыре дня — и все, забыл, что был в отпуске. Вроде и плана государственного нет, и никто тебя не тянет, а все равно хочется успеть многое.

— Что для вас было величайшим сумасбродством?

— Больших сумасбродств не было. Были моменты в жизни, за которые мне стыдно. Знаете, я понимаю чувства полководца, который посылает солдат на заведомую гибель, чтобы в другом месте прорвать фронт. Когда я работал на заводе, мне приходилось людей, к которым я относился, в общем-то, неплохо, просто выгонять. Потому что они мешали двигаться заводу. А по прошествии времени становится их жалко. В молодости ведь так — шашку вынимаешь и рубишь. Но если ты все прощаешь, тебе садятся на шею. Это очень вредно для дела! Меня учили мои учителя: на работе нет ни родной мамы, ни родного папы — есть работники и работницы, и они должны выполнять определенное дело. Как Чапай: закончил бой — приходи ко мне чай пить.

— Что вас огорчает в людях?

— Подлость. Мне порой враги более симпатичны, но когда предают близкие люди да еще «за три рубля», такой осадок в душе! Изначально я всегда всем доверяю. Человек приходит ко мне — я никогда не буду подозревать его, буду верить, что он пришел с хорошими намерениями. Меня можно обмануть только один раз, после этого я руки не подам.

— Отличительная черта вашего характера?

— Порядочность. Может, кто-то думает по-другому, но, по крайней мере, я считаю себя порядочным человеком, и все свои поступки сообразую со своей совестью. Я в бизнесе никого не кинул ни разу. Если дал слово — буду держать его до конца. У меня могут быть какие-то личные качества «не те», но это ведь дело вкуса, я всегда говорю: не хотите — не общайтесь, я человек самодостаточный, мне с самим собой не скучно. Но вот репутация делового человека для меня очень важна.

— Когда-то в Англии на строящиеся дома вешали табличку «Строим для людей». А какой слоган подошел бы для объектов «Амаранта»?

— Наверное, тот же самый и подошел бы. Мы ведь практически ничего не строим для себя. Сфера нашего приложения — офисные, торговые объекты. Начинали с маленьких, сейчас вот достраиваем огромный торговый комплекс. Если не будет каких-то катаклизмов, максимум к 1 октября я этот комплекс сдам. Как говорит Саша Шканов, когда все по-строят, я на свои деньги поставлю бронзовый памятник тебе. Это огромное достижение в моей жизни. Что такую махину осилю, никто не верил. А мне уж очень захотелось в городе оставить после себя память. А в планах у нас — построить еще более крупный комплекс. Сейчас, в частности, думаем о том, что нам будут нужны эскалаторы, улучшенная отделка. Недавно был в Москве, бегал по всем этим пассажам, смотрел отделку, матерчатые натяжные потолки — так красиво! Ну, у нас и деньги не те, и бизнес не тот, и кредиты строителям банки не дают. Во всем мире ведь на кредиты строят, а мы тянем на себе. К сожалению, строители здорово застряли в 2004 году. В общем-то, это связано с неважным состоянием отрасли в целом по стране, когда весной резко выросли цены на бензин, на металл, соответственно - на все стройматериалы. Мы сели в эту финансовую яму. В принципе, уже из нее выбираемся, но это сказывается на скорости строительства.

— Ваша компания взялась за реконструкцию стадиона «Спартак». Вы пообещали построить там великолепный легкоатлетический манеж, где можно будет чемпионат Европы проводить. Это что — давняя любовь к спорту?

— Ну, любовь не любовь, но понимаете, нельзя ведь все время под себя грести, что-то адо и людям оставлять. Недаром и Президент, и все заговорили о социальной ответственности бизнеса. И детей своих я в первую очередь ориентирую не на то, чтобы сидели и ждали от меня каких-то денег или наследства, а на то, чтобы пробивались в жизни сами. Все, что я могу им дать, — хорошее образование, ну, от каких-то бытовых мелочей освобожу. А дальше пробивайтесь сами. И они это прекрасно знают.

— Какие увлечения остались в прошлом, а каким вы храните верность до сих пор?

— Когда-то очень любил читать, читал запоем. Сейчас равнодушен к современной литературе. Любил музыку, у меня была очень большая коллекция пластинок. А вот свою мечту — иметь шикарную аппаратуру — я осуществил недавно, и то меня уговорили взять в рассрочку. Привезли, поставили. Красота!

— Что может поднять вам настроение?

— Любимый блюз. Ха! У меня есть отличная история. В Америке в последнюю неделю я жил в семье колумбийца-пенсионера. Карлос работал патолого-анатомом в окружном госпитале, у него была солидная зарплата, сейчас свой дом. Когда я ему сказал, что блюзы люблю, он повел меня в подвал, где у него бар. Открывает шкаф, а там стоит старый проигрыватель и штук пятьсот блюзов на виниловых пластинках, говорит, всю жизнь собирал эту коллекцию. И вот мы целыми вечерами сидели, слушали блюзы и пили виски. А песни, на которые я там особо западал, он мне через компьютер втихаря записал на пять дисков и перед отъездом торжественно вручил.

— Наверное, и на вашем юбилее будут звучать блюзы…

— Да к программе меня не очень-то и подпускают, так что, честно говоря, я и не знаю, что там будет. Знаю, что будет спектакль в нашем драмтеатре, я его оплатил.

— А почему выбрали «Лисички», не слишком жизнеутверждающую пьесу Хелмана?

— Я не могу указывать гениальному режиссеру Копылову, что он должен ставить. Единственное, о чем я попросил, чтобы это была не оперетточка и, пожалуйста, никаких шекспировских страстей на четыре часа. Пусть это будет хорошая пьеса часа на два, чтобы она потом была в репертуаре театра. Я и пьесу-то не читал, это мне Шейман сказал: там главный герой на тебя похож, но он в конце пьесы кончает жизнь самоубийством. Ну и пусть кончает, говорю, а я буду сидеть в зале. Валера играет главного героя, четыре месяца на саксофоне учился играть. Мне кажется, будет интересно. Я, правда, очень долго сомневался. Когда эта идея пришла мне в голову, поехал к Копылову домой: «Юрий Семенович, а это не будет некрасиво, мол, пришел какой-то купчишка, купил театр?»… Он: «Нет, это будет здорово! Тебя все знают, весь театр воспримет нормально».

— Ваш театральный роман давно начался?

— Я с ними дружу лет 25. Когда мне было 30, приехали в кафе «Луч» на «Комету» Клара Шадько, Валера Шейман и сделали мне капустник. Я сказал: теперь мне 50, сделайте еще один капустник. Я их очень ценю, считаю, что наш город отличается от какого-то захолустья тем, что у нас есть такой театр и такой режиссер.

— Кто еще придет на ваш праздник?

— Родные, друзья детства, коллеги из бизнес-клуба, которые мне близки. С завода обещают прийти, приедут из Москвы, Питера, Челябинска, набирается приличное количество людей. Я коммуникабельный человек, люблю хорошую, интеллигентную компанию.

— А тамада кто будет?

— Шейман, лучший друг! Я ему сказал: «Может, тебе тяжеловато будет после спектакля, есть масса фирм, давай наймем!». А он: «Ты меня обидишь! Я уже готовлюсь!». Мы вообще-то вдвоем с ним хорошо ведем, любим мы это дело — народ развлекать. Но тут вдвоем не получится.

— После театра ваши гости и вы отправитесь в ресторан «Россия». Какое блюдо вас может порадовать?

— Я, в общем-то, равнодушен к еде, не то чтобы не гурман, но могу просидеть целый день и пить только чай. Некоторые люди — если проголодаются – все: ничего не надо, глаза вот такие: я хочу есть! Не люблю таких. Если выбирать между работой и едой, я выберу работу.

— А вот у вас из окна офиса новая кофейня видна…

— Я не пью кофе, у меня на него аллергия какая-то, хотя раньше не мог утром без чашки кофе. У меня дома стоит кофе-машина, жена Рита — большая любительница кофе, друзья приходят — варим, такой аромат стоит!

— А еще есть запахи, которые вы любите?

— Я скажу, что не люблю. Вот женщина подходит, а от нее тяжелый цветочный или карамельный аромат. Все! Лучше бы не подходила, на любой вопрос я скажу: «Нет!». А вот запах свежести — другое дело, например, мои любимые мужские духи «Армани». И у женщин я люблю что-то такое воздушное.

— Вас уже невозможно представить без сигары, даже на пригласительных юбилейных билетах — ваша фотография «а-ля Элтон Джон» с сигарой…

— Я очень долго курил сигареты, а потом затушил и лет 15 не курил вообще. А тут друг говорит: у меня сноха приехала из Америки, сигарой дымит. Давай попробуем! Ну, мы с ним попробовали и втянулись в это дело. Тем более, есть возможность курить хорошие сигары, из Кубы ребята привозят, всякое барахло не хочется, а хорошее с удовольствием. Уже начинаешь вкус ощущать… Я вот хочу на Кубу съездить, мечтаю просто! Где только ни бывал, а на Кубе не был. Вот день рождения отпраздную и улечу на Кубу, отдохну.

— Кто умеет дарить, тот умеет жить, говорят французы…

— Ой, про это ничего мне не говорите, это такой больной вопрос, у меня всегда напряг с этим делом: что дарить, особенно мужчинам! А мне что только не дарят, вся соседняя комната в офисе забита подарками. Вот подарили удочки, а я не рыбак!

— В Китае, например, нельзя дарить часы — они напоминают о быстротечности времени. А что для вас табу в подарках?

— Мне нельзя дарить галстуки - это святое, я их сам выбираю. Дарили несколько раз, я ни разу их не надевал! А так, в принципе, я всегда говорю: ребята, не напрягайтесь, ну купите какую-нибудь безделушку. А тем, кого я приглашаю к себе, вообще говорю: мне от вас ничего не надо, просто приходите, пообщаемся, выпьем немножко.

— Ваши «Торговые ряды» в период «новогодней лихорадки» стали местом паломничества ульяновских модников. А вы, один из самых импозантных бизнесменов Ульяновска, что-нибудь там покупаете?

— Нет, никогда! Моих размеров не привозят. Костюмы, рубашки до 56 размера, а у меня — 58 и все, привет! У меня с одеждой вообще напряженка. Если другие люди покупают то, что нравится, то я покупаю то, что есть моего размера. Впрок и побольше.

— Бальзак говорил, что деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться…

— Деньги дают тебе независимость, возможности. Можно объехать полмира. Интересно? Интересно! Можно купить хорошую машину, тоже интересно, особенно для мужчин. Я люблю ездить, очень хорошо вожу, у меня хорошая машина, очень сильная — «Volvo».

— Наибольшая ценность, которой вы обладаете?

— Это мои дети. У меня их четверо. Старшей — 28 лет, вы ее, наверное, часто видите — рассекает на «Ford Focus» желтеньком, она генеральный представитель «Unilever» в Ульяновске. Средняя — в Москве — работает в «Роспатенте», она юрист. Еще одна — Катя — учится в шестом классе в первой школе.
Ну а маленькому — полгода, вот зуб на днях вылез первый.

— Появление Владимира Ртищева-младшего — запланированный шаг?

— Да нет, конечно, у меня была масса сомнений, но когда узнал, что сын… И все-таки это большая ответственность, с дочками проще. Я, честно говоря, пока его мало вижу: ухожу — он спит, прихожу — опять спит. А вообще я начинаю воспринимать детей где-то с двухлетнего возраста, когда они уже говорят, с ними можно общаться. Да и потом меня стараются особо не напрягать. Вот первой дочери, помню, сам пеленки стирал и кормил, тогда мы были студентами. Сейчас, конечно, полегче…

— Владимир Александрович, какими были самые яркие впечатления вашей жизни?

— Сдаю объект — вот это и есть одно из ярких впечатлений. Когда все уже сделано, все красиво, в новое здание заезжают люди… Вдвойне приятно, когда ты думаешь: вот тебя не будет, а здание-то останется. Ну, работал я в машиностроении — кто видел те подводные лодки? А здание построил — вот оно! Как-то я вписался в этот бизнес... Это достаточно благодарная профессия, не ожидал, что у меня будут такие чувства.