Моды ушедших столетий

Как известно, мода женского рода.
Оттого она капризна и переменчива. То кардинально меняясь, то повторяясь спустя десятилетия на новом витке истории, она, как боец на перед-нем крае, всегда сражается с рутиной и консерватизмом общества. Ее отцом является художественный стиль. Меняясь от эпохи к эпохе, он всякий раз привносит в моду свои коррективы, особенно в одежду, ведь именно она больше всего подвержена изменениям.
Все основные крои европейского
костюма появились в средневековой Франции. Именно готика, с ее контрастами силуэтов, объемов, фактур и цветовых решений, заложила в сознание людей различное понимание мужской и женской красоты, отразившееся в
костюмах.
В эпоху Возрождения взгляды европейских модников и модниц обратились к Италии. Там процветало шелковое ткачество, из рук ремесленников выходила то тяжелая парча с золотым или серебряным фоном и шелковым или бархатным узором, то легкий шелк с атласным фоном и матовым рисунком, то бархат с вышивкой, тиснением или росписью. Поверх ткани расшивались жемчугом и драгоценными камнями. Такой костюм весил от 25 до 40 килограммов, но что не вытерпишь ради моды!
С XVII века и по сей день общепризнанной законодательницей европейской моды является Франция. В 1642 году французы придумали оригинальный способ распространения моды — восковую куклу Пандору, которую одевали по по-следней моде и с успехом продавали. Во Франции же в 1679 году вышел и первый номер журнала мод «Меркуре - Галант», в котором были изображены модные костюмы Версаля. Благодаря этому печатному изданию мода быстро зашагала по Европе, объединяя аристократов всех стран, которым предстояло еще целое столетие наслаждаться роскошью и проводить время в увеселениях.
Мужские и женские костюмы конца XVIII — начала XIX веков шились из дорогих тканей, с драгоценными камнями вместо пуговиц. Эти дорогие наряды надевались только один раз — достаточно, чтобы выделиться и обозначить свой статус в элитарном обществе. В Петербурге, например, как писал в свое время М.И. Пыляев, жил такой князь Куракин. «Каждое утро, когда он просыпался, камердинер подавал ему альбом, где находились образчики материй, из которых были сшиты его великолепные костюмы, и образцы платья; при каждом платье были особенная шпага, пряжки, перстень, табакерка и тому подобное. Однажды, играя в карты у императрицы, князь внезапно почувствовал дурноту: открывая табакерку, он увидел, что перстень, бывший у него
на пальце, совсем не подходит к табакерке, а табакерка не соответствует остальному костюму. Волнение его было настолько сильным, что он с крупными картами проиграл игру; но к счастью, никто, кроме него, не заметил ужасной небрежности камердинера».
В 1789 году вместе с французской буржуазной революцией в моду ворвалась политика. Уход с политической арены приверженцев короля, с их «славой красных каблуков и величавых париков» (красные каблуки были в моде у аристократов в предреволюционной Франции), а также коротких штанов до колен с бантами и оборками из кружев, и приход к власти якобинцев коренным образом изменили всю последующую мужскую моду. Якобинцы оделись в длинные штаны, получившие в высшем свете название «панталоны» по имени героя-простолюдина итальянской сцены Панталоне, а их самих называли «санкюлоты» — не носящие коротких дворянских штанов. И хотя республика продержалась недолго, аристократы вновь пришли к власти. Но старая мода отошла в прошлое, уступив место классическому стилю с присущей ему простотой и удобством форм.
Начало XIX века ознаменовалась существенными изменениями в моде. Женская мода по-прежнему шла из Франции, но мужская обратила взгляд на Англию. Кумиром салонных модников пушкинской поры стал английский денди Джордж Брэммель, «который силой своего примера ввел накрахмаленные галстуки и приказывал обтирать отвороты своих ботфорт шампанским». Английский фрак для верховой езды проник в салонную среду, а французская прическа «а ля Титус» — зачесывание завитых волос на лоб (в подражание римскому императору Титу) — сменилась английской короткой стрижкой. Щегольская прическа обходилась не дешево, в России за нее первоклассные мастера брали до пяти рублей ассигнациями.
В отличие от «французского стиля», требовавшего обязательное знание и соблюдение этикета, «английский либерализм» требовал легкой небрежности, раскованности и даже несколько странного поведения. В моде был романтический бунтарь. Кумиром европейских либералов тех лет стал Симон Боливар — вождь национально-освободительного движения в Латинской Америке. В подражание ему либералы стали носить шляпы с широченными полями, назвав их «боливарами». Не сняв такую шляпу, трудно было пройти в узкую дверь. К шляпе полагалось носить широкий синий подбитый черным или малиновым бархатом плащ «альмавиву». Но этот наряд больше годился для дороги, а в повседневной жизни в моде были английский каррик — деловое пальто из горохового сукна с пелериной — и цилиндр. И все же большинство российских мужчин-дворян предпочитало носить военную форму, так как почти все представители этого сословия состояли в то время на армейской службе. Иное дело дамы. В Москве и Петербурге к их услугам были модные французские магазины Аме, Арман, Венсен, Моро, Лакомб, Леклер... (всех не счесть), где можно было купить или заказать любой новомодный фасон платья или костюма. Иногда портные-иностранцы отправлялись искать
счастья в провинциальные города. Так, в Симбирске в первой половине XIX века жил портной-иностранец Богдан (Готлиб)
Рудек, переехавший в наш город из Москвы, который не только успешно обшивал всех местных модниц, но и сумел
сколотить в Симбирске приличное состояние, купив затем двухэтажный каменный дом на Большой Саратовской.

Со второй половины XIX века стремительное развитие техники изменило многое в отношении людей к жизни. Это непременно сказалось и на модных тенденциях. Выход на рынок швейных машинок и анилиновых красителей упростил и удешевил изготовление одежды. Строительство железных дорог привело к увлечению путешествиями, возникла потребность в создании специальных костюмов для поездок, морских прогулок и купаний. Возникшее в конце века увлечение спортом привело к появлению спортивного костюма. В это время в моду входит герой-буржуа, в котором ценятся ум, хитрость, жизненная хватка и богатство. У мужчин костюм разделился на повседневный, бальный, визитный (состоял из пиджака и полосатых брюк), домашний и смокинг (для ресторанов, мужских клубов и театров).
Главным источником распространения моды по-прежнему оставались журналы мод, такие, как «La mode», основанный в 1829 году Э. Жирарди. Но французские выкройки от европейского дома «Сoutur» могли себе позволить только очень богатые модницы. Остальные же довольствовались копиями, которые видели на светских персонах в театре. Кстати, в Симбирске была своя «законодательница мод» — Мария Мячеславовна Виноградова, жена богатого фабриканта. Она могла себе позволить, например, проехать по улицам города в голубой карете, одетая в красное платье с таким же зонтиком и шляпкой. Ее театральная ложа была обита тоже голубой тканью, на фоне которой она восседала в черном платье.
С появлением кинотеатров у модниц появился больший шанс шагать в ногу со временем. Некая владелица городского кинотеатра заставляла свою портниху по несколько раз смотреть один и тот же фильм и запоминать фасон понравившегося ей платья.
В начале ХХ века активизировалось движение феминисток, выступавших за эмансипацию женщин. Феминистки предлагали отказаться от длинных подолов, турнюров и кринолинов и сделать жен-ское платье таким же функциональным, как и мужской костюм. Поэтому некоторые из них пытались выходить на улицу в брюках, сшитых на заказ. Новую моду встретили в «штыки». Как писала газета «Симбирянин» в 1911 году, в Петербурге в Летнем саду гуляющая публика увидела двух модниц в «шароварах». Со всех сторон набежали мальчуганы и окружили модниц. Их улюлюканье и крики женщин привлекли толпу гуляющих. «Шаровары» стали предметом насмешек. Сконфуженные модницы удалились из сада. Но и тут беда. Извозчики отказались их везти. Нашелся один, за высокую цену он быстро увез их восвояси».

Впрочем, большинство женщин предпочитало следовать общепринятой моде, которая вследствие демо-кратизации общества шла теперь не от королевских особ, а от людей публичных — актеров, танцовщиц. Лучшие кутюрье Европы создавали гардеробы для Айседоры Дункан, Сары Бернар и других знаменитостей. Капризная, увлеченная мистикой дама с томным взглядом окруженных густой тенью глаз, загадочной бледностью, затянутая в корсет, фигурой, напоминающей изогнутый стебель растения, увенчанный пышным цветком, роль которого выполняли огромные шляпы,
украшенные перьями, цветами и им подобными деталями, — вот идеал модницы эпохи модерн. Эти новомодные шляпы доставляли немало хлопот и имели много недоброжелателей. Одна из симбир-ских газет тех лет писала: «Кому не известно, что кинотеатры публика посещает весьма охотно. Но, увы, картины удается посмотреть далеко не всем, благодаря модным дамским шляпам, которые иногда доходят до аршина (70 см) в диаметре. Сидящие сзади, кроме этих шляп,
ничего не видят. Хотя платят деньги за то, чтобы видеть картины, а не шляпы. Пусть и такие расчудесные, представляющие собой иногда громадный сад с изгородью из длинных колючих булавок, которыми с успехом можно выколоть глаза любому соседу...» В заключении газета предлагала администрации кинотеатров уговаривать дам снимать такие шляпы во время сеансов.
После революции и на протяжении всего ХХ века мода совершила голово-кружительные изменения и, надо думать, что пока неистребимо стремление человека к новизне и разнообразию, до тех пор и будет существовать мода.