Никто не призван отказать России большую услугу

Борятинский в Усолье. Фото 60-х годов XIX века.

150 лет назад, 7 сентября (25 августа по старому стилю) 1859 года, русским войскам под командованием князя Александра Барятинского сдались 400 защитников аула Гуниб во главе с имамом Шамилем. Это событие ознаменовало конец Кавказской войны.

Представим противников. Шамиль - третий имам Кавказа, создавший в начале XIX века теократическое тоталитарное государство на территории современных Дагестана и Чечни. Более 27 лет он возглавлял газават - беспощадную войну против «неверных». Ни до Шамиля, ни при его владычестве на Кавказе не было ни мира, ни независимости - десятки горских племен враждовали с соседями, честью и доблестью считались лихие набеги.

Источниками финансирования газавата были: зекят - установленная шариатом десятина сбора дохода с хлеба, овец и денег, хараджа - подати за пользование пастбищами, взимаемые с вольных горских племен, а также грабежи и разбои.

Различного рода подстрекательства и денежные средства шли из соседней Турции. Западные державы, и в первую очередь Великобритания, имели собственные геополитические интересы в Малой Азии и причерноморском регионе, а потому поставляли горцам оружие. Особенно беззастенчиво это делалось в период неудачной для России Крымской войны 1853-56 годов.

Среди офицеров четверо симбирян: флигель-адъютант В.В. и А.В. Орловы-Давыдовы, Н.Д. Гагарин, К.Л. Нарышкин

В июле 1856 года главнокомандующим и наместником Кавказа был назначен князь Александр Иванович Барятинский. Он принадлежал к одной из самых знатных российских фамилий. Всего на год моложе Лермонтова, его товарищ, он учился в той же Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Молодой Барятинский славился необыкновенной отвагой, в атаки на самых опасных участках шел вместе с солдатами в первой цепи, получил множество ранений.

Так было в 30-е годы, когда он впервые попал на Кавказ. А в октябре 1856 года в должность наместника вступал уже не отчаянный гвардейский поручик, а мудрый государственный деятель, опытный стратег и умелый политик. Первою мерой нового наместника стало разделение обширного и разнородного Кавказского края на пять военно-административных отделов. Во главе каждого из них были поставлены военачальники, отлично знавшие местные наречия и обычаи, отвагой заслужившие уважение горцев. Мира среди местного населения хотели многие - бесконечные поборы мюридов заставляли голодать целые аулы, откуда еще и сыновей брали в войско Шамиля. С приходом Барятинского началась трехлетняя военная кампания, завершившая замирение Кавказа. Позже опыт фельдмаршала будет оценен теоретиками так: «Ввел на Кавказе военно-народное управление».

Наши современники легко продолжат исторические параллели, а, взглянув на карту экспедиций и укреплений полуторавековой давности, найдут знакомые названия - Аргунское ущелье, Шатой, Темир-Юрт, Ведень, Карата и, наконец, Гуниб.

В канун штурма Гуниба, 26 июля 1859 года, канцлер Горчаков, один из лучших в истории России дипломатов, писал Барятинскому: «Если бы Вы дали нам мир на Кавказе, Россия приобрела бы сразу одним этим обстоятельством в десять раз больше веса в совещаниях Европы, достигнув этого без жертв кровью и деньгами. Во всех отношениях момент этот чрезвычайно важен для нас, дорогой князь. Никто не призван оказать России большую услугу, как та, что предоставляется теперь Вам. История открывает Вам одну из лучших своих страниц».

В библиотеке Зимнего дворца хранится приветственный адрес фельдмаршалу Барятинскому, запечатлевший подвиг его войск при взятии Гуниба. В обрамлении рисунков, сделанных с натуры художником Теодором Горшельтом, письмо, где от имени грузинского народа влиятельнейшие князья Орбелиани и Чавчавадзе обращаются к победителю:«...Умиротворением Чечни и Дагестана, сиятельнейший князь, Вы исполнили обязательство, данное Россиею перед целым миром, когда Грузия, опустошенная, изнуренная нашествием сильных врагов, поступила в подданство России...».

Князь Барятинский прославился не только как бесстрашный воин и умелый стратег, но и как знаток Кавказа, умевший налаживать мирную жизнь. О дальновидности наместника и компетентности офицеров его штаба убедительно свидетельствуют редкие документы: «Кавказский календарь 1858 года» - полнейшая энциклопедия края, «Отчеты наместника» Барятинского - труд незаурядного аналитика.

Зная авторитет имама среди горцев, Барятинский проявил немалое дипломатическое искусство. Условия предложенного мира предоставили побежденному Шамилю право вместе с семьей выехать в Мекку. Князь лично прибыл на место боя и приказал остановить перестрелку с мюридами, чтобы не подвергать опасности женщин и детей в ауле. Зная, что, по понятиям горцев, человек, у которого отняли оружие, теряет вместе с ним свою честь, фельдмаршал допустил Шамиля представиться себе в оружии, Шамиль подъехал на коне и только последние сорок шагов прошел пешком. Для отправки побежденного в столицу князь заказал экипаж лучшим мастерам, а въезд имама встречали салютом.

После пленения Шамиль на условиях почетной ссылки с семьей жил в Калуге. Барятинский пригласил ссыльного быть гостем в его имении Марьино (Курская губерния), познакомил его с укладом российской жизни, представил видным государственным деятелям. Под влиянием победителя непримиримый враг «неверных» Шамиль пересмотрел свое отношение к России и ее роли в судьбе народов Кавказа. В ином свете увидел имам и военно-стратегические интересы колониальных западных держав, использовавших горцев в своих целях.

"Башня Шамиля" в имении Барятинских. По преданию, здесь бывал пленный имам.

Итогом стали обращения Шамиля к российскому императору и горцам, чьим духовным и военным вождем он был столько лет. «Мой священный долг, как облагодетельствованного старца и покоренного Твоею великою душою, внушить детям моим быть верноподданными царям России и полезными слугами новому нашему отечеству», - писал Шамиль императору Александру II. «Признаю власть Белого царя и готов верно служить ему», - обращался лидер горцев к своему победителю Барятинскому.

Шамиль не забыт, и политическое значение его писем не утрачено. Судьба их сложна: о существовании писем знали, в зарубежной печати появлялись отдельные цитаты, иногда в весьма произвольном переводе (письма написаны по-арабски). Неоднократно эти ценные документы пытались выкупить, выкрасть. Но судьба решила иначе. 6 ноября 2001 года во время визита Владимира Путина в США правнучатый племянник А.И. Барятинского, предводитель Русского дворянского собрания США и Канады, историк Алексей Щербатов передал эти реликвии семейного архива Барятинских как дар Отечеству своих предков. 19 писем Шамиля были доставлены в Государственный исторический музей. Они переведены на русский язык.

Александр Иванович Барятинский кровными и дружескими узами связан с Симбирским краем. Среди симбирян-участников Кавказских войн - Поливановы, Мещериновы, замечательный художник князь Гагарин, вице-губернатор Валерий Чарыков. И, конечно, сыновья любимой сестры Барятинского Ольги, в замужестве Орловой-Давыдовой, Анатолий и Владимир, служившие его флигель-адъютантами. Фельдмаршал неоднократно бывал в Усолье Симбирской губернии, куда постоянно отправлялись на отдых и лечение его боевые соратники. В Симбирске бывал в губернаторском доме, дворянском собрании, присутственных местах.

В Усолье (ныне Самарская область), как и в Марьино, были музеи и библиотеки с уникальными коллекциями картин, оружия, книг и рукописей. Сохранилась краткая запись Шамиля в адрес Ольги Ивановны Орловой-Давыдовой, где он благодарит ее за гостеприимство. В коллекции Орловых-Давыдовых хранилась большая семейная галерея портретов многочисленной семьи Барятинских.

Участники Кавказкой войны на лечении в Усолье. Фото конца 50-х годов XIX века.

Октябрьский переворот надолго лишил Россию этих богатств. Усолье разграбили «красные латыши», устроив во дворце штаб. Марьино разворовали матросы-анархисты. Потом сокровища «распределяли» большевистские бюрократы. Изгнаны, рассеяны по миру семьи Барятинских, Орловых, Давыдовых. Спасенные самарским краеведом Елшиным портреты Барятинских из Усольского дворца почти 70 лет хранились безымянными. Детективному мастерству художника-реставратора Татьяны Алексушиной, которая опознавала изображенных, мог бы позавидовать сам Шерлок Холмс. Два месяца в Самаре работала выставка, где представлено несколько сотен предметов симбирской истории, но ни один человек из Ульяновска не только не был, но и не знал об этом.

Едва в Чечне к власти пришел Дудаев, боевики немедленно разгромили музей в Грозном. Оружие и предметы искусства растащили по домам, картины и портреты расстреливали, целясь в голову и сердце. Отрезали руки, выкалывали глаза. Панораму Рубо «Пленение Шамиля», чудом уцелевшую при бомбежке, пограничники обнаружили на границе. Многократно сложенную, утоптанную, ее пытались продать в Израиль.

Сегодня, когда говорят о сохранении исторического наследия, чаще всего речь идет о реставрации какого-либо здания. А ведь историческая память великой державы не меньше нуждается в защите - именно она определяет уровень национального самосознания.