Село Никитино

Если свернуть с Московской трассы от Усть-Уреня направо,
в сторону Астрадамовки, то вскоре за холмами слева от дороги появится силуэт старинной каменной церкви, а потом как на ладони откроется и все село Никитино.

Дмитрий Александрович Гурьев (1721-1829 гг.)

Основано оно было в XVII веке, но кем именно и кто был первым его владельцем, выяснить до сих пор не удалось. Известно лишь, что к концу века большая часть окрестных земель и крепостных крестьян оказалась в собственности казны. Спустя какое-то время их пожаловали от царских щедрот крупному государственному деятелю, сенатору Дмитрию Александровичу Гурьеву.
Начав службу в лейб-гвардии Преображенском полку, он сдружился с графом П.М. Скавронским, состоявшим в родстве с всесильным князем Г.А. Потемкиным, вошел в свиту фельдмаршала, затем в придворный штат. В 1801 году Д.А. Гурьев уже управлял Кабинетом Его Императорского Высочества Александра I. Еще через год деятельный и честолюбивый придворный стал заместителем министра финансов, затем министром этого ведомства (1810-1823), а с 1806 по 1825 годы одновременно и министром уделов. В декабре 1819 года Д.А. Гурьев был удостоен графского титула, а к нему, как полагается, одарен и новыми землями в разных российских губерниях.
Но, как ни парадоксально, нашим современникам граф Д.А. Гурьев более известен не великими деяниями на благо Отечества, а своими гастрономическими талантами. В молодые годы он много путешествовал по разным европейским странам, где и усовершенствовался в кулинарных тонкостях. Его имя до сих пор носит знаменитая манная каша.
«Гурьевская» каша готовится на сливочных пенках, снимаемых с молока, которое долго топится в печи. Слои каши перекладываются слоями пенок, вперемешку с грецкими орехами, персиками, ананасами и другими фруктами. Кроме каши, славились отменным вкусом «гурьевские» котлеты и паштеты. Все знали, что в его доме в Петербурге всегда можно было хорошо поесть.
Гурьев так любил гастрономию, что и зятя для любимой дочери Марии Дмитриевны выбрал под стать себе. Им стал министр иностранных дел, канцлер граф К.В. Нессельроде.
Как и Д.А. Гурьев, Нессельроде был неистощим по части кулинарных изысков. В Петербурге до конца XIX века его имя носили некоторые пудинги и сорта мороженого. Столичная знать всеми правдами и неправдами старалась пристроить своих кухмистеров для обучения на кухню к Нессельроде, платя ему за это баснословные деньги.

Река Барыш возле села Никитино. Фото 2004 года

После смерти Д.А.Гурьева все многочисленные фамильные имения в Московской, Тульской, Саратовской и Симбир-ской губерниях разделили между собой его дети: сыновья Александр, Николай и дочь Мария.
Село Никитино с несколькими деревнями, расположенными по соседству, с обширными землями по берегам реки Барыш, суконной фабрикой и прочим имуществом досталось младшему сыну Николаю Дмитриевичу, впоследствии известному дипломату, долгие годы служившему посланником в Гааге, Риме, Неаполе. После его смерти в 1849 году наследником Никитинского имения стал его сын Александр Николаевич Гурьев.
Впрочем, в многовековую историю села вошли не они, а их родственница — графиня Параскева Николаевна Гурьева, которая выделила средства на строительство в Никитине каменного храма. Громадная церковь с главным престолом во имя Архистратига Божия Михаила, выстроенная неизвестным архитектором в стиле позднего классицизма, по свидетельству церковной летописи, была освящена в 1820 году.
Как и многие постройки той эпохи, церковь не отличается особой вычурностью архитектурных форм. Но достаточно одного взгляда на остатки отделки ее фасадов и интерьеров, чтобы почувствовать причастность к созданию храма одного из талантливейших зодчих, которому Гурьевы могли заказать проект этого грандиозного сооружения.
В России, и особенно в Петербурге, в конце XVIII — начале XIX веков творило немало замечательных архитекторов, «великих итальянцев», не только превративших город на Неве в один из лучших городов мира, уступавший разве что Риму, но оставивших десятки замечательных по красоте монументальных сооружений в разных уголках нашей страны.
Ныне полуразрушенная, но не менее величественная, «никитинская» церковь по-прежнему служит украшением села, привнося в российскую глубинку частицу европейского храмового искусства.
Широкий жест помещицы не обманул местных жителей, не забывших, как в 1802 году та же Гурьева отобрала у крестьян окрестных сел Большая и Малая Кандарать три мельницы на реке Кандаратке. Не помогли и жалобы в Сенат. Дело решилось в пользу помещицы.

Пруд возле Фирсовской мельницы. Фото 2006 года

С тех пор гурьевские крепостные мало верили в господскую милость. Чтобы сводить концы с концами, еще в первой половине XIX века освоили они очень выгодный в нашем климате промысел — выпуск шляп своеобразной формы, чем-то напоминавших высокие цилиндры. Вскоре «никитинские» шляпы стали модным атрибутом крестьянского костюма, их можно было купить на любой ярмарке в Поволжье.
Когда к концу века мода на них прошла и спрос упал, крестьяне перешли на выпуск валенок. По осени, после окончания сельскохозяйственных работ, никитинские ремесленники, нагрузившись нехитрым инвентарем валяльщика (в этом искусстве главным служит не инструмент, а навык и ловкость рук человека), разбредались по всей Волге, составляя конкуренцию на рынках известным на всю страну владимирским и костромским умельцам.
Труд валяльщиков во все времена давал неплохие заработки, но на обзаведение необходимым инструментом и сырьем требовались значительные суммы денег, которые имелись далеко не в каждой крестьянской семье. Ссуды бедным ремесленникам охотно предоставляли зажиточные сельчане, но они давали их под большие проценты.

Фирсовская мельница. Фото 2006 года

Поэтому сельские мастеровые при поддержке Государственного банка России в 1909 году учредили «Никитинское кредитное товарищество», деятельность которого была настолько успешной, что к 1915 году в нем насчитывалось более тысячи человек. Кроме никитинцев в него входили жители еще шести сел Карсун-ского уезда. В начале советского периода валяльный крестьянский промысел сначала пришел в упадок, а в годы всеобщей коллективизации и вовсе исчез.
Другой достопримечательностью села Никитино является водяная мельница, сохранившая и поныне свой архитектурный облик, несмотря на годы забвения и разрушительную поступь времени. Стоит она на реке Барыш в полутора километрах к северу от сельской околицы.
Это удивительное по своим размерам, архитектуре и техническому совершенству производственное сооружение появилось здесь около 1907 года благодаря местному землевладельцу, отставному штабс-капитану Федору Константиновичу Фирсову, по фамилии которого она до наших дней называется «Фирсовской». Выйдя в отставку, он поселился в своей сельской усадьбе при селе Никитино и занялся устройством собственного хозяйства.
Главной его кормилицей, как, впрочем, и всех российских дворян, была земля и выращенный на ней хлеб. В начале ХХ века, особенно в годы проведения столыпинской реформы, рассчитанной на поддержку крестьянина-хлебопашца, на хлебном рынке возросла конкуренция, и хлеб начал падать в цене. Это привело к обнищанию дворян-землевладельцев. Чтобы уйти от разорения, многие из них занялись винокурением. С введением монополии на продажу спирта, государство стало устанавливать фиксированные закупочные цены на него, распределяло квоты между винокуренными заводами страны, гарантирующие им поставки спирта в казну. Квоты распределялись в основном между дворянами, так как винокурение было изначально их привилегией.
Федор Константинович Фирсов недалеко от своей усадьбы на хуторе тоже устроил винокуренный завод, на котором работало около сорока рабочих. Тут же, на реке Барыш выстроил он и водяную мельницу. К четырехэтажному бревенчатому корпусу от реки был прокопан длинный канал, в котором находилась турбина, приводящая в движение «импортную механику», которой было буквально нашпиговано огромное мельничное здание. В 1909 году мельница давала до 250000 пудов муки, входя в десятку крупнейших мельниц губернии. Перед Первой мировой войной она приносила Фирсову в год до двух тысяч рублей чистого дохода. Даже начавшаяся война какое-то время не сказывалась на ее работе. Осенью 1914 года Федор Константинович продал муки через снимаемые им лавки в Астрадамовке и Карсуне на 14 тысяч рублей.

Фрагмент интерьера храма. Фото 2006 года

В том же году Фирсов был мобилизован в отряд карсунского ополчения, и вскоре след его затерялся. А мельница позднее была национализирована.
Удивительно, но до недавнего времени почти все ее механизмы находились в полной сохранности. Это позволило местным жителям, немного подремонтировав ее в 1990-х годах, возродить здесь производство муки, хотя и ненадолго. В современных условиях такое производство оказалось нерентабельным, дело не пошло, и мельницу вновь забросили.
А летом 2006 года часть ее оборудования зачем-то была вывезена в Ульяновск сотрудниками Историко-мемориального заповедника «Родина В.И. Ленина». Если на своем исконном месте в мельничном здании старинные механизмы и представляли определенный интерес (в том числе и для туристического осмотра), то в любом из городских музеев они неизбежно превратятся в непонятную никому груду промышленного металлолома.
Впрочем, «Фирсовская мельница», последняя в своем роде в нашем крае, и после этого не утратила своей привлекательности для ценителей старины. Прогулка по ее прочным лестницам (прочным, несмотря на столетний возраст!), осмотр хитроумных мельничных приспособлений, панорамы окрестности из оконных проемов верхних этажей надолго сохранятся в памяти успевших побывать здесь любителей местной экзотики.