Там, где кончается асфальт

В юго-западной части Кузоватовского района, там, где кончается асфальт, среди окрестных лесов и полей лежит старинное село Жедрино.

От ближайшего к нему села Лесное Матюнино восемь километров пути. Прямая дорога бежит по ровному плато, местами расчлененному небольшими балками и овражками, а когда взору уже начинает претить однообразный пейзаж за окном, дорога круто спускается вниз, и удивленному путешественнику открывается чарующая картина. На дне глубокой чаши, в окружении разбросанных по берегам реки Темрязанки (приток Сызранки) деревянных домишек, стоит церковь, построенная на рубеже XVIII и XIX веков. Это и есть Жедрино.

Когда-то оно было одним из самых крупных сел Сызранского уезда Симбирской губернии. В начале ХХ века в нем насчитывалось более трехсот дворов и проживало почти полторы тысячи человек. Но к концу века число сельчан сократилось в десять раз. В наши дни в Жедрино вдали от цивилизации доживают свой век последние коренные жители.

История села и белокаменной Казанской церкви переплелась с жизнью известных симбирских дворян Ушаковых, «в роде своем не последних», как писали они в купчих на земли, которые приобретали, продавали, передавали по наследству от отца к сыну из века в век. По семейному преданию, основателем рода Ушаковых был татарский князь Ушак. Во времена правления царя Алексея Михайловича он поступил к нему на службу, приняв русское подданство и получив вместе с ним дворянские вотчины. Родословная Ушаковых, как история Ветхого Завета, хранит имена тех, кто из поколения в поколение продолжал и прославлял фамилию — от Ушака, Безсона и Плакида до Афанасия, Владимира, Андрея...

Первая владельческая запись на Жедрино относится к 1749 году, когда Андрей Владимирович Ушаков завещал своим сыновьям Андрею и Михаилу здешнюю землю. Через какое-то время уже бригадир (современный чин — подполковник) Михаил Андреевич Ушаков передал Жедрино своему сыну Андрею Михайловичу.

С ним связана наиболее значимая страница истории села. В молодости Андрей Михайлович, как и отец, поступил на военную службу, был фурьером лейб-гвардии Измайловского полка. Дослужившись до подпоручика, в 1774 году ушел в отставку. Обосновавшись в Жедрино, он занялся его обустройством и одновременно вновь поступил на государственную службу, но уже по гражданскому ведомству — оказался среди высших чиновников новой губернской администрации. В 1780 году местные дворяне избрали его заседателем в Симбирский Верхний Земский суд. Вскоре он женился на Наталье Гавриловне Жоховой, дочери прокурора Симбирской Верхней расправы, а через год сменил тестя на этой должности, то есть сам стал прокурором.

Хотя в Симбирске Андрей Михайлович проводил много времени, главной его заботой оставалось жедринское имение. Он обустроил усадьбу в соответствии с модой тех лет. Двухэтажный кирпичный дом имел на первом этаже низкие сводчатые потолки и несколько больших комнат с полуподвальными окнами, второй этаж, напротив, был светел, с высокими потолками и большими окнами. Комнаты Андрей Михайлович обставил дорогой мебелью, пальмами в кадках и другими всевозможными цветами, а у подъезда, по бокам лестницы, установил двух каменных львов. С просторной террасы дома открывался вид на огромный парк, частично дошедший до наших дней. Сохранился и пруд с грустными «поленовскими» ивами по берегам. Сейчас по его зеркальной глади плавают домашние утки и гуси, а по зеленым лужайкам бывшего парка проходит грязная, вся в рытвинах, машинная колея.

Почти вплотную к парку подступает красивой архитектуры каменная церковь во имя иконы Казанской Божьей Матери, построенная Андреем Михайловичем на собственные средства в 1796-1801 годах взамен старой деревянной. Один из церковных приделов сооружен был во имя Святого апостола Андрея Первозванного, небесного покровителя Ушакова. Полуразрушенный храм с восстановленной недавно трапезной и неплохо сохранившейся высокой и стройной колокольней и в наши дни вызывает восхищение мастерством зодчих далекого прошлого. Поскольку церковь Ушаков строил для себя и по своему разумению, то и возвел ее не рядом с крестьянскими домами, а вблизи своего. Допущены были и другие отступления от правил. В церковной летописи на этот счет сохранились замечания местного священника: «Иконостас теплой церкви стоит не на правой или левой стороне от алтаря, а в середине, а по правую и левую от него стороны двери, ведущие в холодную, так называемую настоящую церковь, вследствие этого в алтаре во время богослужения всегда темно».

Своенравие было в характере всех Ушаковых. Внук Андрея Михайловича — Сергей Михайлович Ушаков — вообще прослыл в уезде «властным самодуром» и часто попадал в скандальные истории. Например, на Пасху 1882 года во время церковной службы, не дожидаясь священника Богоявленского, самолично открыл царские врата, а на Троицу стал требовать у прихожан поставить подписи под «приговором» об увольнении оного священника.

Разногласия с духовным отцом, впрочем, начались много раньше, когда Сергей Михайлович выстроил рядом с домом священника кабак и «зорко следил за процветанием своего детища». Зато на церковный обиход, починку дома духовного пастыря и местной школы денег давал очень мало. Но после смерти в 1886 году, как и все Ушаковы (а в Жедрино во второй половине ХIХ века их проживало пять семей, еще несколько в соседних селениях), он был похоронен в церковной ограде рядом с могилой отца, чей надгробный памятник, расколотый пополам, и сейчас еще лежит вблизи полуразрушенной церкви.

Сын Сергея Михайловича, Алексей Сергеевич Ушаков, последний владелец жедринского имения, постарался загладить поступки отца. Он регулярно выделял средства на церковные нужды: в 1892 году — на восстановление потрескавшейся колокольни, в 1901 — на ремонт дома священника, в 1903 году — на подновление изящного иконостаса московской работы. Алексей Сергеевич как мог поддерживал доставшееся ему имение деда. На военной службе он находился недолго, в чине поручика вышел в отставку, но связи с армией не терял. Устроил в Жедрино конный завод и поставлял для армейской службы лошадей. В 1884 году двадцатишестилетний Ушаков женился на восемнадцатилетней дочери соседа Анне Александровне Толстой и зажил счастливой жизнью провинциального помещика. «Тусик», так он звал ласково жену, всеми днями расписывала цветочками и уточками фарфоровые тарелочки, а «Пусик» пропадал на конюшне. Когда к ним приезжали в гости родственники и соседи — Толстые, Воейковы, Амбразанцевы-Нечаевы, Мусины-Пушкины, Мертваго, Уваровы и другие, устраивались многолюдные кавалькады (модные в те времена конные прогулки).

Любовь к лошадям передалась и детям. Два сына Алексея Сергеевича Ушакова впоследствии стали офицерами Галицкого полка, а дочь Татьяна, по-домашнему Татуша, с детских лет ничего, кроме лошадей, не признавала и пропадала на конюшне целыми днями. Любящий отец подарил ей породистого жеребца по кличке Удалой.

Как пишет один из дальних родственников Ушаковых И.С. Ильин: «Татуша носилась на своем чистокровном Удалом по всем соседям-помещикам. Этот Удалой был замечательный конь, он за Татушей ходил, как собака, взбирался по лестнице во второй этаж и появлялся в столовой. Татуша особенно любила этот трюк, когда приезжали гости и в столовой собиралось большое общество».

В 1918 году Татуша вышла замуж за командира Красной армии и вместе с ним была на гражданской войне, служила в кавалерии. На своем Удалом не раз участвовала в боях. Какое-то время она давала о себе знать родным, но вскоре вести о сраженьях оборвались, и судьба ее неизвестна. Нам остается только гадать, не ее ли образ лег в основу повести Алексея Толстого «Гадюка»? Ведь, как известно, Толстой был знаком с ее отцом, а троюродный брат Татуши Всеволод Юрьевич Мусин-Пушкин был близким другом писателя.

Кстати, черты Алексея Сергеевича Ушакова и его дочери Татьяны просматриваются и в папаше Рубакине и девице Рубакиной, героях повести Алексея Толстого «Приключения Растегина», написанной после посещения им Симбирска летом 1913 года. Так, давая характеристику гостям, съехавшимся на именины к Ражавитинову, Толстой пишет: «Мимо окон спокойно прохаживалась девица Рубакина... В уезде ее называли «ефрейтор». Папаша Рубакин, со своими почками, сидел неподалеку в кресле и с любовью и страхом глядел на дочь, ожидая от нее всякого. Она славилась как лихой наездник, стрелок и как большая умница с великими причудами. Прошлым летом были кавалерийские маневры, и «ефрейтор» участвовала в них, не слезая с седла: сама ходила с офицерами в атаки и на разведку, переплывала реку и хлопала водку, как сам эскадронный...».

Но самой известной личностью из большой семьи жедринских Ушаковых все же остается Вера Павловна Прушакевич, домашняя учительница семьи Ульяновых. Именно она зимой 1878/79 года готовила шестилетнего Володю Ульянова к поступлению в Симбирскую гимназию. Вера Павловна приходилась дочерью жедринскому помещику Павлу Михайловичу Ушакову. Она родилась в Жедрино в 1856 году, потом окончила с золотой медалью Симбирскую Мариинскую женскую гимназию, недолго работала учительницей в Казани, а с 1875 года и до конца жизни (1902 г.) преподавала в Симбирске в 1-м женском приходском училище, была известна в Симбирской губернии как высокообразованный и деятельный педагог.А в Казанской губернии до самой революции жили потомки другого сына Андрея Михайловича — Андрея Андреевича, их родословное древо восстанавливает ульяновский потомок фамилии Любовь Александровна Милькова.

Иллюстрации из коллекции Алексея Сытина.