«…У нас Отечество есть…»

Сокровища Оружейной палаты – зримое свидетельство ключевых событий тысячелетней летописи Руси и России. Их собрали и хранили россияне, среди которых наши современники найдут хорошо знакомые имена симбирян.

«Булава серебряная с надписью под главою «Боярина и оружничаго Богдана Матвеевича Хитрово». В год 250-летия основанного им Симбирска она была представлена на выставке.

Оружничий – высокая должность. Это боярин, который ведал изготовлением, закупкой и хранением оружия. Богдан Хитрово возглавлял Оружейный приказ более четверти века. Под его руководством и при прямом участии создавались уникальные памятники российской государственности, которые и составили основу коллекций Оружейной палаты.

Среди реликвий, украшенных золотом и драгоценными камнями, не затерялись две скромные гравюры и миниатюра. Они особенно дороги, потому что запечатлели образ тех, кто совершил подвиг спасения Оружейной палаты в год наполеоновского нашествия. Первой в истории масштабной эвакуацией государственных историко-художественных ценностей руководили Петр Степанович Валуев (1743–1814) и Иван Петрович Поливанов (1773–1848). Обе эти фамилии вписаны в часть IV Родословной книги дворянства Симбирской губернии.

В 1801 году император Александр I назначил Петра Валуева, имевшего уже чин тайного советника, Главноначальствующим Экспедиции Кремлевского строения. 22 мая 1803 года по случаю приема в свое ведение «Мастерской и Оружейной палаты» Петр Валуев подал императору «Краткое начертание самодревнейшего хранилища сокровищ Российских государей под названием Мастерской и Оружейной палаты, поныне существующего, со всевозможным тщанием из архив из исторических преданий извлеченное».

По докладу Валуева 6 марта 1806 года был издан именной Указ Александра I «О правилах управления и сохранения в порядке и целости находящихся в Москве и Оружейной палате древностей». Этот указ придал кремлевским собраниям музейный статус, а Валуеву предписывал «особое попечение за сохранностию разного рода оружия и воинских уборов».

Штат палаты состоял из трех «непременных членов», одним из которых в 1808 году стал отставной полковник Кавалергардского полка Иван Петрович Поливанов, родоначальник симбирской ветви рода Поливановых.

12 июня 1812 года Петр Валуев завершил сверку описей и подписал документ о готовности к переезду и экспозиции в новом здании. Именно в этот день войска Наполеона перешли Неман.

Утром 12 июля Мастерскую и Оружейную палату посетил Александр I. «Обозрев государственные регалии и другие достопамятные вещи, он изволил изъявить благоволение». А всего через несколько дней, после оставления русскими войсками Смоленска, встал вопрос об эвакуации ценностей. Многие служащие Экспедиции записались в ополчение, в том числе непременный член палаты Александр Михайлович Пушкин.

Валуев и Поливанов оказались в тяжелейшем положении. Московский главнокомандующий граф Ростопчин опасался паники, никаких мыслей об оставлении Москвы не допускал. Валуев понимал истинное положение дел и тайно дал команду начать упаковку коллекций под предлогом переноса их в новое здание. Разыскали надежную артель плотников, и на собственные деньги Валуев и Поливанов заказали ящики. Работали сутками, ночевали в палате, туда же им приносили обед и чай.

Упаковку и контроль за сохранностью осуществлял Поливанов. 21 августа Валуев передал Поливанову опись и путевые документы, тем самым возложив на него полную ответственность за первую в отечественной истории операцию по эвакуации музейных ценностей государственной важности. В ночь на 22 августа 150 подвод двинулись в путь. До Бородинской битвы, где смертью храбрых падет старший сын Валуева Петр, оставалось меньше недели.

Сохранился дневник участника этой опасной спецоперации.

«Выступив за заставу, обоз наш, конвоируемый капитаном с 30-ю нижними чинами инвалидной роты, находившейся в то время при дворцах, потянулся в Коломну. У Поливанова было, как мы узнали после, предписание ехать в этот город и оттуда на приготовленных заблаговременно уже двух барках отправиться по Оке в Нижний Новгород; а если будут угрожать опасности, то и в Казань. На подводах наших были прибиты деревянные двухглавые орлы для показания, что обоз казенный, и для отвращения всяких неприятностей, особенно при въезде нашем в некоторые большие селения; мужики, невзирая ни на что, нередко обращались с нами дерзко и грубо за то, что мы оставляем матушку Москву в такое смутное время, как будто бы мы уезжали из Москвы по собственной воле…

Ночью, подъезжая к Рязани, мы увидели большое зарево и думали, что это где-нибудь вдали пожар; после мы узнали, что это было зарево Московского пожара… В доме губернатора мы застали суматоху, расставлены были разные ящики, в них торопливо что-то укладывали.

За Рязанью наши барки подъехали к перевозу через Оку, и мы увидели следующее зрелище. Весь левый берег реки был усеян конными и пешими, старыми и малыми, спешившими из Москвы и других мест, которым угрожал неприятель. Поливанов, движимый чувством человеколюбия, приказал остановить барки и, посадивши на лодки несколько солдат и рабочих мужиков, находившихся с нами, приказал им перевозить пеший народ. При таком содействии переправа пошла успешнее, и вся толпа была при нас перевезена на другую сторону. Тут мы узнали, что Москва занята французами. Мы спешили удалиться и ехали день и ночь.»

Рассказчик описывает опасности и происшествия. Барки садились на мель, в деревнях, куда обращались за покупкой продуктов, ничего продавать не хотели. Принимали за шпионов, поляков, бегущих от Наполеона. На барках постоянно несли боевое дежурство. Только
22 сентября в Нижнем, где обоз встретил главноприсутствующий палаты Дмитрий Киселев, приготовивший надежные кладовые, почувствовали себя в безопасности.

«15 октября в Нижнем Новгороде распространилось известие, что неприятель оставил Москву. Трудно представить себе ту радость, тот восторг, с каким была принята эта отрадная весть. Народ стекался в храмы благодарить Бога за неожиданное избавление от всех предстоящих бедствий»,- продолжает рассказчик.

Дневник запечатлел и переживания при возвращении в Москву.

«Проехав заставу, мы увидали целый ряд безобразных развалин. Уныло глядели обгорелые, закоптелые здания. Грустью веяло от них. Рассыпавшийся кирпич грудами лежал так, что иной раз приходилось сворачивать с дороги и далеко объезжать развалины. Наконец мы приехали в Кремль и поставили ящики с вещами в новую Оружейную Палату. Это было июня 16-го 1813 года.

Следы пожара и разрушения были видны и в Кремле. Церковь, пристроенная к колокольне Ивана Великого, Иоанна Лествичника, Арсенал, Водовозная башня и две в стене, идущей параллельно с набережною от Тайницких ворот, - все это было взорвано»…

«Кремлевский дворец и Грановитая палата сгорели. Успенский собор сильно пострадал, потому что в нем было устроено столярное заведение. Это рассказывал очевидец, полковник Поливанов. (Родной брат Поливанову, который
увозил государственные вещи из Москвы в Нижний Новгород.) Он командовал тогда частью ополчения, перед выходом неприятеля был недалеко от Москвы и в числе первых вступил в нее по выходе французов».

Вскрыв ящики, зафиксировали, «что регалии, вещи, посуда и прочие, состоящие в золоте и серебре с каменьями и жемчугом, возвращены в полном составе, за небольшим числом выпавших, но не утраченных камней и осыпавшегося жемчуга». Оружие, доспехи поржавели, парчевые материи «потускли». Ущерб этот произошел потому, что Поливанов и его команда не имели полномочий на снятие печатей и уход за экспонатами.

Имя участника уникальной экспедиции 1812 года, сохранившего для потомков память об этом подвиге, осталось неизвестным. Сегодня мы познакомили читателей «ДО» лишь с несколькими страницами редкого документа. Подробнее с воспоминаниями «Перевоз вещей Оружейной Палаты из Москвы в Нижний Новгород в 1812 году» можно будет ознакомиться в Краеведческом отделе Дворца книги, куда мы передадим копию.

Каждый из рода Валуевых, Поливановых, Хитрово мог бы по праву повторить слова Пушкина: «имя предков моих поминутно встречается в нашей истории». «Поминутно» встречаем мы память о деяниях этих славных россиян и в истории Симбирского края.

Богдан Хитрово не просто «заложил крепость». Он обосновал выбор места в пространстве и времени, предопределил судьбу Симбирска. Наследие симбирских ветвей Валуевых и Поливановых вошло в золотой фонд памятников истории, культуры и даже природы нашего края. Назовем лишь несколько имен, адресов и фактов.

Некрополь Симбирского Покровского монастыря. На памятной доске черного гранита в списке семейных захоронений названы «Валуевы» и «Языковы». Они породнились на симбирской земле.

«Симбирский сборник» Дмитрия Валуева и сегодня один из самых востребованных историками и авторитетных источников, «краеугольный камень» нашего краеведения.

В нескольких шагах от часовни, на стене которой установлена памятная доска, возобновлен уничтоженный большевиками надгробный памятник – крест красного гранита. Надпись гласит: «Поливанов Владимир Николаевич  24 июня 1848 – 24 апреля 1915. Действительный статский советник, член Государственного Совета, губернский предводитель дворянства с 1898 по 1915 год, основатель Симбирской Губернской Ученой Архивной комиссии».

Это один из самых известных нашим современникам симбирян, человек исключительно разносторонних дарований. Основанная по его инициативе и под его руководством Архивная комиссия (СГУАК), по сути, подарила Симбирску его историю А лесоводы области по праву считают его основателем своей отрасли. Ивану Петровичу Поливанову он приходится родным внуком.

Иван Петрович Поливанов был одним из крупных землевладельцев Симбирской губернии. Имения при селах Водорацкое и Акшуат он получил в приданое за женой Екатериной, урожденной Чирковой. Предками ее были видные государственные деятели петровских времен Татищевы и Кудрявцевы. В «жалованном составе имения» зачинателя Казанского Адмиралтейства Нефеда Кудрявцева в 1722 году названАкшуат. При жизни Ивана Поливанова это село стало одним из культурных центров губернии. В старинном доме постройки еще 90-х годов XVIII века владелец разместил коллекции редких книг, документов, различных историко-художественных ценностей.

Симбирские имения Ивана Поливанова наследовали двое его сыновей. Водорацкое – Александр, генерал-майор, участник русско-турецкой войны. Акшуат – старший сын Николай, ровесник, друг и сослуживец Лермонтова. Участник Кавказской войны 30-х годов, начальник дружин Симбирского ополчения во время Крымской войны 1856 года. Талантливый художник-любитель. В областном Художественном музее хранятся два «Поливановских альбома» с акварельными рисунками видов Симбирска, бытовыми сценками, волжскими пейзажами, зарисовками кавказских событий.

Единственным наследником его стал Владимир Николаевич Поливанов. Это ученый-археолог с европейской известностью. Умелый хозяйственник, общественный и земский деятель. Его стараниями сохранена и значительно пополнена акшуатская коллекция деда и отца. Построено еще одно здание для археологических и палеонтологических коллекций. Музеи были открыты для посещения. Личный опыт послужил Владимиру Поливанову материалом для труда «ДвадцатипятилетиеАкшуатского лесоразведения в Симбирской губернии 1883-1908 гг.». Книга, которую современные лесоводы и экологи считают классикой своей отрасли.

Симбирская Губернская Ученая Архивная Комиссия, председателем которой Владимир Поливанов был со дня ее создания и до конца жизни, выполнила благородную миссию. Ее трудами собраны коллекции, которые легли в основу Краеведческого и Художественного музеев.

Музеи Акшуата были уничтожены в 1917-1918 годах, в полном соответствии с тезисом пролетарской диктатуры «пролетариат не имеет отечества». Коллекции Поливановых были «распределены», то есть попросту распылены, растащены. По злой иронии судьбы, в ульяновские музеи, открытые в доме на Венце, построенном при самом активном участии Архивной комиссии, попала лишь малая часть акшуатских собраний.

Краеведческий отдел Дворца книги работает в тех самых комнатах Дворянского собрания, где находилась служебная квартира председателя губернского дворянства Владимира Поливанова. Сюда приходили члены Архивной комиссии, знаменитой СГУАК, каждое слово в названии которой мы пишем с большой буквы. Сегодня здесь живут написанные ими книги. Именно «живут», потому что к ним каждый день обращаются десятки людей.                                                            

Наталья Гауз