Утешайтесь сею доброю потехою

На протяжении многих веков для сильной половины человечества охота, как и войны, рыцарские турниры, была возможностью показать свою силу и ловкость, храбрость и хитрость — все те достоинства, что так высоко ценились в обществе. Но если войны и рыцарские поединки считались занятием серьезным, то на охоту всегда смотрели как на особую забаву.

Врусском «Уряднике, или Новом уложении и устроении чина Сокольничья пути», вышедшем в 1656 году, о ней так и говорилось: «Это занятие не только веселое, но и полезное, «доброе». Будьте охочи, забавляйтесь, утешайтесь сею доброю потехою, зело потешно и угодно и весело, да не одолеют вас кручины и печали всякие. Избирайте дни, ездите часто, напускайте, добывайте, не лениво, не скучно...».
К тому времени центральные территории страны уже были достаточно опустошены царскими и боярскими охотами, и взгляды охотников все чаще устремлялись на окраины государства. Малонаселенное после падения Золотой орды Среднее Поволжье было особенно привлекательно для столичных аристократов. А «дикое поле» вокруг Симбирской крепости многим виделось вообще сказочным Эльдорадо, краем непуганых зверей. Плодородные почвы, девственные леса, обилие зверей, дичи, рыбы будили воображение.
Слухи поддерживали служившие здесь офицеры, стрельцы и казаки, следившие за исполнением царских указов по разведению тутовых садов для Измайловского огорода; сбору лекарственных трав для «государева обихода», отлова в Волге осетров и ловли в лесах диких зверей для царского стола и московского зверинца. В «Приходно-расходной книге Симбирской приказной избы 1665-1667 гг.», отредактированной членом Симбирской ученой архивной комиссии А.Н. Зерцаловым в 1896 году, приводится много подобных фактов.
Так, 3 июля 1666 года «бил челом государю Свияженина Ивана Ялагина бобыль Наумка Кондратьев сын Воробьев», чтобы дал ему государь в оброк земли в устье реки Сок (река на Самарской Луке) с рыбными ловами за 30 рублей в год оброку. Государь Федор Алексеевич внял его просьбе и повелел через Симбирского воеводу И.И. Дашкова дозволить Воробьеву ловить «на государев обиход рыбы всякие красные ...белуги и осетры, и осетрики, и шевриги (севрюги), и шевришки, и лососи, и белая рыбица, и стерлядь... по указанной цене». Кроме этого приказал царь ему же «подряжать на государев обиход зверовщиков ловить лебедей живых, лосей и коз диких».
Подобный указ в 1736 году был подписан и императрицей Анной Иоанновной. В нем говорилось о том, чтобы привозить из Казанской губернии (к которой тогда относился и Симбирск) к царскому столу в Москву и Петербург в зимнее время каждые две недели партии убитых лосей. В летний период привозить их живыми на судах по рекам Волге и Суре, строго соблюдая оговоренные в указе инструкции: «ловить их (лосей) молодыми, и выкармливая тамо, через лето и зиму, выбрав удобное при текучей воде место, где бы луг был с довольной травою, и загородить забором да кольем. И при том построить избу или две для зверовщиков и караулу, и к тому в зверовщики определить отставных солдат, человека три добрых, и прилежно жалование им производить, и что потребно на тех лосей кормов отправлять и довольствовать нашей Казанской губернии канцелярии. Когда те молодые лоси перезимуют, отправить их в Москву».
Еще один любопытный указ, касающийся нашего края, относится к 1762 году. Связан он со следующим событием. Привезли как-то Петру III в подарок иностранные послы корзину заморских грибов-трюфелей. Императору они пришлись по вкусу, и приказал он отыскать такие же грибы на великих просторах своего государства. Для чего в Россию через сенатора графа Паула Антония Лабие был выписан из Италии трюфельный егерь. С ним заключили контракт на два года, который оговаривал оклад егерю в 450 рублей серебром, да 40 рублей ему на мундир и 100 рублей на содержание трех его обученных собак.
В том же году направили егеря из Москвы в Казанскую губернию для отыскания этих редкостных грибов. Нашел он их или только время зря потерял — история умалчивает.
В конце XVII-начале XVIII веков, когда на Волге установился относительный порядок, местность стала быстро заселяться выходцами из центральных и северных российских провинций. С великой радостью ближайшие к престолу дворяне — Ромадановские, Романовы, Милославские, Мусины-Пушкины и им подобные — на Волге близ Симбирска получали в знак царской милости пахотные земли с бортными угодьями, рыбными ловами, бобровыми гонами. А получив, поселяли на них своих крепостных из центральных губерний. Иные вельможи переселялись сюда и сами, убегая от придворной суеты. Охота скрашивала их жизнь в сельской глуши.
До середины ХIХ века наиболее популярными в наших местах были псовые охоты. Огромные степные пространства, перемежавшиеся колками, небольшими рощицами, кустарниковыми зарослями, прорезанные речными долинами и оврагами, каковые и преобладали на территории губернии, создавали идеальные условия для воспитания резвых и выносливых собак, способных развивать большую скорость, пробегать большие расстояния без отдыха.
В охотничьей литературе упоминаются наумовская, ермоловская, назарьев-ская, мачевариановская породы русских псовых борзых собак, выведенные в Симбирской губернии. Некоторые помещики, как Наумовы и Ермоловы, вели свою породу псовых почти два столетия, с середины XVII века. Их собаки высоко ценились в придворных кругах и с удовольствием принимались в качестве подарков.
После войны с Наполеоном Симбирская губерния наводнилась дворянами из Москвы и центральных губерний.
Многие из вновь прибывших потеряли в войну свои усадьбы, расположенные в местах боевых действий, кто-то получил тяжелые увечья в битвах и не мог больше находиться на военной службе. Вспомнив о своих дальних вотчинах, они устремились на Волгу, обретя здесь спокойную и безбедную жизнь.
Одним из тех, кого здешние места взяли за живое, был Денис Васильевич Давыдов. Имея вотчины во многих российских губерниях, он любил наведываться в родовую усадьбу жены Софьи Николаевны Чирковой, в село Верхняя Маза Сызранского уезда (ныне Радищевский район). Чаще всего его приезды приходились на время отпуска по службе, но летом 1829 года семья Давыдовых поселилась в Мазе надолго. Привыкший к бурной жизни герой Отечественной войны 1812 года затосковал бы в деревне, если б не соколиная и псовая охоты, которым он самозабвенно предавался и которые так соответствовали его азартному характеру.
Давыдовская псарня считалась одной из лучших в Сызранском уезде. Зимой и летом, в осеннее ненастье и весеннюю распутицу, пустив свору борзых вперед, рыскал Денис Давыдов по дорогам, окрестным лесам и полям, наслаждаясь погоней за зверем, сутками не появляясь в усадьбе. Когда охота в своих угодьях надоедала, наезжал к соседям Самариным в село Вязовка (ныне Радищевский район), в Большую Репьевку (Новоспасский район) к Бестужевым, в село Языково (Карсунский район) к дворянам Языковым и другим местным помещикам, а иногда отправлялся поохотиться к друзьям в Пензенскую губернию.
Пропадать на охоте не днями, а неделями и даже месяцами было тогда у помещиков в порядке вещей. Осенью 1835 года саратовский помещик П.И. Богданов выехал с собаками из своей усадьбы в поле на охоту. Куда бежали зайцы и лисицы, туда Богданов и ехал с охотой, останавливаясь погостить у знакомых помещиков. Так за зайцами и лисами доехал он до Симбирска, где его захватила зима. В Симбирске все дни до весны проводил он в кутежах и за игрой в карты, пока охота вновь не позвала его в обратный путь.
Лесостепные ландшафты Среднего Поволжья издавна считались прекрасным местом и для соколиных охот. Обилие зайцев, лисиц, пернатой дичи привлекало сюда крупных хищных птиц, в том числе и крупных соколов балобанов и сапсанов.
Начиная с середины XVII века, в Москве стали появляться соколы, отловленные под Симбирском. Об отправке их из наших мест упоминается вскользь все в той же «Приходно-расходной книге Симбирской приказной избы 1665-1667гг.». Есть там такая запись: «14 сентября 1667 года послано к великому государь к Москве два сокола с помышником («помытчик» по В. Далю — сокольник) с Синбирским с стрельцом Мишкою Игумновым да с пушкарем с Петрушкою Рошковым, и ему, Мишке, соколам на корм рубль, а Петрушке в дорогу 16 алтын 4 деньги дано». Если учесть, что рубль в те времена равнялся 200 московским деньгам (самая мелкая разменная монета), а алтын — 6 деньгам, то понятно, что на содержание двух соколов выделялось в два раза больше денег, чем сопровождавшим его стрельцу и пушкарю.
Столь высоко ценились соколы в те времена не в одной России. Известен случай, когда герцог Бургундский выкупил из турецкого плена своего сына за 12 белых соколов кречетов.
Соколиная охота в Симбирской губернии была распространена в основном среди дворян. Но в некоторых местах ею занимались и крестьяне. Об этом упоминает в 1868 году в своих отчетах полковник генерального штаба А.И. Липинский. Он пишет, что в селах Выры Симбирского уезда и Погорелое Карсунского уезда сохранился остаток «прежде развитой здесь соколиной охоты, а у крестьян еще встречались обученные (выношенные) соколы».

Старые охотники поделились с ним и способом обучения соколов, который он приводит в книге: «Для охоты берут молодых выводков из гнезд или ловят молодых на приманку; для этого охотники залезают на чердак и просовывают сквозь соломенную крышу руку с цыпленком. Когда сокол бросится на цыпленка, то охотник ловит его. Пойманного сокола спутывают и приучают, прежде всего, есть из рук (до этого несколько дней морят его голодом).
Когда сокол приручится, то его начинают выносить в поле на заре, но тут сначала спутывают крылья. Таким образом, приручают сокола и в поле быть около человека. Самый способ приручения составляет, кажется, секрет охотников, но они уверяют, что для совершенной выноски достаточно четырнадцати зорь (во время выноски соколу не позволяется спать). На охоту с соколом охотник берет собаку (легавую или простую), приученную спугивать дичь. Сокол следит за собакой, и когда птица вспорхнет, то бросается на нее и убивает; по свистку охотника сокол прилетает назад и в награду за ловкость получает воробьиную головку, которая у соколиного охотника всегда имеется с собой».