Во дни торжеств и бед народных

Голос симбирянина Константина Васильевича Розова современники знали как голос православного Отечества, самой России. Поистине он «звучал, как колокол на башне вечевой, во дни торжеств и бед народных».

Великий Патриарший архидиакон К.В. Розов служит литургию

Внешность русского былинного богатыря — рост в два аршина двенадцать вершков (почти два метра), могучая фигура, спадающие на плечи темно-русые кудри, редчайший по силе и красоте голос, высокое богослужебное искусство — таковы были черты лучшего протодиакона России Константина Розова.

В 1913 году он был приглашен в Лейпциг, где по случаю столетия «Битвы народов» состоялись торжества освящения храма-памятника русским воинам.

«Скажите Розову, чтобы он не очень кричал, — беспокоился генерал Жилинский. — У Вильгельма больные уши. Не дай Бог, лопнет барабанная перепонка — беда будет!». Розов обиделся: «Зачем же меня тогда взяли? Что же, шепотом мне служить, что ли?».

Литургия совершалась в сослужении зарубежных протоиереев. Своим могучим, сочным, бархатным голосом протодиакон Розов точно отчеканивал слова прошений, дивно пели синодальные певчие. Эффект увеличивался от великолепия храма, от красивых древнерусских одеяний синодальных певчих. Церковь замерла. Но вот началось многолетие. Розов превзошел самого себя. Его могучий голос заполнил весь храм; его раскаты, качаясь и переливаясь, замирали в высоком куполе... Таким запомнила Розова Европа.

А он еще не знал, что всего лишь год спустя, окруженный духовенством, взойдет на лобное место на Красной площади у стен Кремля, чтобы огласить манифест объявления Германией войны России. Грянула война, которую в те дни называли Второй отечественной. В историю она войдет как Первая мировая, и суждено ей будет сыграть роковую роль в судьбе России...

Семья священнослужителей Розовых связана с Симбирском и губернией долгими и прочными узами. Константин Васильевич родился 10 февраля 1874 года в семье священника Василия Степановича Розова, служившего в селе Жданово Курмышского уезда Симбирской губернии. Он был старшим сыном в этой многодетной семье. Девяти лет поступил в Алатырское духовное училище, а затем продолжил учебу в Симбирской духовной семинарии.

Еще будучи семинаристом, пел в домовой церкви Трех Святителей при семинарии, затем в Спасо-Вознесенском соборе. По окончании курса в 1896 году посвящен в чин диакона и служил во Всехсвятском храме Симбирска.

Вскоре как обладатель редчайшего голоса был приглашен в Москву, где пел в Храме Христа Спасителя. В чине старшего протодиакона служил в Успенском соборе Кремля.

19 сентября (по старому стилю) 1921 года в Храме Христа Спасителя состоялось торжество по случаю 25-летия церковного служения Константина Розова. Служили вечерню, молебен, юбиляру поднесли иконы, подарки,
звучали приветственные речи. Более 15 тысяч человек пришли в храм на чествование народного любимца. Пели два громадных хора, несколько капелл. Сослужили самые уважаемые диаконы. Для участия в торжестве был даже отпущен из-под ареста патриарх Тихон. Впервые в истории Русской православной церкви провозгласили многолетие: «Великому архидиакону Константину Васильевичу Розову». Это означало, что Патриарх дал Розову сан «Великого архидиакона».

В звездный час признания его заслуг перед православной церковью и отечественной культурой Константин Васильевич еще не знал, что жить ему оставалось менее двух лет. И это будут далеко не лучшие годы для него самого и его Отечества.

Таким Константин Розов начинал служение в Симбирске

Надо быть русским богатырем не только по внешности, но и по сути характера, чтобы не покинуть Россию в те лютые годы. Безбожие, погромы и грабеж церквей, преследования и убийства духовенства стали государственной политикой пролетарской диктатуры. Розов был известен и почитаем за рубежом не меньше, чем Шаляпин. Его с распростертыми объятиями приняли бы в любой из западных стран. Но он не уехал. После ареста патриарха Тихона он больше не служил в московских церквях. «Слышно было, что ездит по провинциям чуть ли не в качестве концертанта со светским репертуаром», — с грустью отмечали современники.

Ездил и служил. Поездка на извозчике об ходилась дороже, чем вознаграждение за службу. «Однажды напел себе сапоги», — говорил он сам. Зачастую платой были ведро картошки или пара фунтов муки.

Попавший в беду Великий Патриарший архидиакон в беде своей народ не оставил. Одна из иллюстраций к этой статье — афиша концерта с его участием в пользу голодающих Поволжья. И таких концертов были десятки. Вот зачем он «ездил по провинциям».

О местах, связанных с именем Великого архидиакона, долгие годы можно было говорить лишь в прошедшем времени. В Симбирске уничтожены оба храма, где он начинал служение, — Всехсвятский и Спасо-Вознесенский. Да что в Симбирске! Взорван был Храм Христа Спасителя. Рабочий-взрывотехник, рыдая, отказался, и тогда Лазарь Каганович лично крутанул ручку адской машинки с возгласом: «Задерем подол матушке-России!».

Константин Васильевич отошел в мир иной 17(30) мая 1923 года в возрасте 49 лет. Он не узнал, что его брат Николай, тоже выпускник Симбирской духовной семинарии, дьякон села Анненково Симбирского уезда, впоследствии кандидат богословия, будет 5 марта 1938 года расстрелян в Уфе.

Чудный голос Великого архидиакона сохранился на старинных пластинках и вновь зазвучал впервые после десятилетий запретов на торжествах по случаю тысячелетия крещения Руси. В православном богослужении есть призывный возглас: «Вонмем!». Это означает «внемлем» — не просто услышим, а проникнемся, примем к сердцу. Россия внемлет гласу своего Патриаршего архидиакона — чудесным образом возрождается все, что связано с его именем.

Главное событие, конечно, — заново выстроен Храм Христа Спасителя в столице.

И Симбирск уже не безбожный и богоборческий. У стен Покровского некрополя встретились два храма — первый в исторической части города новопостроенный храм Всех Святых, а рядом строится Спасо-Вознесенский собор. Усердием протоиерея отца Алексия Скалы, стараниями прихожан и попечением благотворителей пополняется святынями храм и растут купола собора.

Здание Симбирской духовной семинарии сохранилось, но церкви его не вернули, там торгово-офисный центр. От домовой семинарской церкви Трех Святителей уцелела только колокольня, саму церковь сгноили, когда на много лет разместили там поделочный цех, где серийно изготовлялись статуи вождей. Но на месте ее построен храм Михаила Архангела.

Не исчезла бесследно семья Розовых. Специальная комиссия при Патриархе Алексии II рассмотрела документы НКВД о Николае Розове. Архиерейским собранием он канонизирован, и 20 февраля (5 марта) установлен день памяти Священномученика Николая (Розова).

Продолжают Розовы и служение отечественной культуре. Один из них — Александр Николаевич — доктор культурологии, ведущий специалист отдела народно-поэтического творчества Пушкинского Дома ИРЛИ РАН в Петербурге.

Симбирские храмы, где Розов начинал служение, возродились в сквере у Покровского некрополя (слева направо: церковь Всех Святых, часовня некрополя, строящийся кафедральный Спасо-Вознесенский Собор)