Заключал доброе имя мое в славе моего Отечества

«Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека, но я заключал доброе имя мое в славе моего Отечества, все деяния мои клонились к его благоденствию. Никогда самолюбие, часто послушное порывам скоропреходящих страстей, не управляло моими деяниями. Я забывал себя там, где надлежало мыслить о пользе общей. Жизнь моя суровая школа, но нравы невинные и природное великодушие облегчали мои труды: чувства мои были свободны, а сам я тверд». Суворов – Бибикову. 25 ноября 1772 года из Крейцбурга.

Ни сам автор письма, к тому времени полководец с европейской славой, ни его адресат, тоже полководец, недавний «маршал» (председатель) Большого собрания Уложенной комиссии Бибиков еще не знали, какую судьбоносную роль предстоит им сыграть в трагических для Отечества потрясениях всего через два года. Отдавая должное их подвигам, посетив места, где бушевал «бессмысленный и беспощадный русский бунт», шесть десятилетий спустя Пушкин напишет: «Историческая страница, на которой встречаются имена Екатерины, Румянцева, двух Паниных, Суворова, Бибикова, Михельсона, Вольтера и Державина, не должна быть затеряна для потомства».

Взяв в путеводители приведенное выше письмо Суворова и «Историю пугачевского бунта» Пушкина, откроем эту историческую страницу и прочтем ее симбирские строки. Это очень своевременно в канун знаменательных дат и событий нашего века. В сентябре этого года Ульяновское суворовское училище ВДВ готовится отметить свое двадцатилетие. Ознаменовать юбилей наследники воинского искусства А.В. Суворова решили открытием памятника великому русскому полководцу на том самом месте, где он бывал, когда вместе с другими «екатерининскими орлами» исполнял благородную миссию спасения государства Российского от кровавой смуты.

Суворовский переулок, где расположено училище, – место с богатейшим прошлым. На панораме экспедиции полковника Свечина 1765 года (см. «ДО» №8 2009 г. «Положение места весьма веселое») наши современники могут увидеть Синбирск таким, каким он предстал перед глазами героев нашей сегодняшней статьи. Могут отыскать Троицкий переулок, где в доме «железных и медных заводов содержателей» Твердышевых-Пустынникова стоял в 1774-75 годах штаб генерал-аншефа П.И. Панина. Здесь и был написан приказ генерал-поручика А.В. Суворова с пометой «Синбирск 1775 года апреля 23-го дня»: «о появившихся на реке Волге разбойнических сборищах, которые чинят немалые грабежи и убивствы, к прекращению которых рекомендую для поставления в самонужных по берегу Волги местах пекетов»… Это один из тех документов, благодаря которым лично от самого Суворова мы имеем возможность узнать, чем он был озабочен в нашем крае.

С исчерпывающей ясностью написал об этом Пушкин: «Совершенное спокойствие долго еще не водворялось. Панин и Суворов целый год оставались в усмиренных губерниях, утверждая в них ослабленное правление, возобновляя города и крепости и искореняя последние отрасли пресеченного бунта».

Чтобы понять и по достоинству оценить значение этой деятельности для утверждения государственности в малообжитом крае и обеспечения масштабных реформ, обратимся к документам.

Четверо из тех, кого Пушкин назвал на странице, которая «не должна быть затеряна для потомства», имели непосредственное отношение к симбирским событиям. Это Панин, Бибиков, Суворов и Державин. Пятое имя – Рычков – Пушкин неоднократно упоминает в «Истории пугачевского бунта». Каждый из этих выдающихся государственных деятелей мог бы по праву повторить слова Суворова, которыми мы начали эту статью. И добавить строки из того же письма: «Служа августейшей моей Государыне, я стремился только ко благу Отечества моего, не причиняя особенного вреда народу, среди которого я находился».

Рамки журнальной статьи позволяют лишь кратко познакомить читателя с этими замечательными людьми, которыми, по словам Пушкина, «было так богато екатерининское время».

Бибиковы – род для Синбирского края не чуждый. Илья Бибиков – один из лучших военных инженеров России XVIII века. В 1731-37 годах руководил строительством Новой Закамской засечной линии. Чертежные мастерские располагались в Синбирске, а штаб в пригороде Синбирска – крепости Самара.  Один из сыновей Бибикова Гавриил был женат на дочери синбирского купца-горнозаводчика Татьяне Твердышевой. (Отдельная интересная тема о дочери Екатерине Ильиничне, ставшей женой Михаила Илларионовича Кутузова: сохранилась их переписка, свидетельствующая, что спутницей жизни великого полководца была замечательная русская женщина.) Самый известный из сыновей – Александр Ильич Бибиков. Вместе с отцом он участвовал в Семилетней войне. 1 августа 1759 года разбил и взял в плен прусского генерала Вернеса, чем ускорил падение неприступной по европейским меркам крепости Кольберг. Председательствовал в «Коммиссии для сочинения проэктаНоваго Уложения» (свода законов империи). Командовал корпусом в Польше, награжден орденом Александра Невского. Первым принял на себя удар, пресекая массовые грабежи и убийства в разгар пугачевского бунта. «Умная и сильная речь Бибикова с призывом в ополчение 1 января 1774 года в Казани вызвала патриотический подъем: казалось, вернулись незабвенные времена Минина и Пожарского» (Пушкин).

Важнейшими причинами распространения мятежа Бибиков, как и многие его современники, считал «крайнюю малочисленность полевых и гарнизонных войск, которые почти все были выведены из пограничного края и отправлены в действующую армию против турок». «Зло велико, преужасно. Работаю как каторжный. Не могу подробно описать бедствие и разорение здешнего края», – писал он тогда.

Решительные действия Бибикова и Михельсона дали результат: 22 марта 1774 года был освобожден от осады Оренбург. В ставке Пугачева слободе Берда открылась ужасающая картина: овраги были завалены трупами удавленных, четвертованных страдальцев, телами поруганных дворянских и купеческих жен, дочерей, младенцев. Оклады с икон были ободраны, напрестольное одеяние изорвано в клочья, церковь осквернена калом человеческим и лошадиным.

«Искусный, умный военачальник не успел довершить начатого им: измученный трудами, беспокойством и досадами, мало заботясь о своем расстроенном уже здоровье, Бибиков занемог в Бугульме горячкою и, чувствуя приближающуюся кончину, сделал еще несколько распоряжений. Он запечатал все свои тайные бумаги, приказав доставить их императрице, и сдал начальство генерал-поручику Щербатову, старшему понем. Узнав по слухам об освобождении Уфы, он успел еще донести об этом императрице и скончался 9 апреля в 11 часов утра, на сорок четвертом году от рождения. Казань желала погребсти его в своем соборе и соорудить памятник своему избавителю. Андреевская лента, звание сенатора и чин полковника гвардии не застали его в живых. Умирая, говорил он: «Не сожалею о детях и жене, государыня призрит их: жалею об Отечестве… Вскоре и вся Россия почувствовала невозвратную потерю» (Пушкин).

Достойной замены Бибикову сразу не нашли. 12 июля 1774 года пугачевские банды напали на Казань. «Злодейскую толпу подгоняли в наступление нагайками», соблазняя перспективой безнаказанных грабежей. Позади стояли казаки и кололи пиками отступающих. Казань сожгли, двигая впереди наступающих пушки и стога сена. В одну ночь она превратилась в груду пылающих углей. Из 2867 домов было сожжено 2057, разграблено и выжжено 777 лавок, 25 церквей и 3 монастыря. Разгул низменных страстей достиг небывалых размеров. Через две недели, 26 июля, на заседании Государственного совета канцлер Никита Панин обвинил главнокомандующего войсками князя Щербатова в нерешительных действиях, потребовал его отставки и предложил назначить на его место своего брата Петра Панина. Его горячо поддержал Григорий Потемкин.

Выбор обоснованный. Генерал-аншеф, сенатор граф П.И. Панин помимо военного опыта был известен как незаурядный администратор – после окончания Семилетней войны более года в звании Кенигсбергского генерал-губернатора управлял Восточной Пруссией. В этом году исполняется 290 лет со дня рождения выдающегося политического и военного деятеля Российской империи П.И. Панина, сыгравшего важнейшую роль в возрождении Симбирского края, опустошенного бунтом. Рассказ об этом – в следующем номере журнала. А в заключение этой статьи несколько слов о том, почему понадобилась реконструкция исторической памяти одного из самых достопримечательных мест Симбирска.

Исповедуя теорию «классовой борьбы – движущей силы общества», официальная пропаганда десятилетиями вдалбливала, что Пугачев – «народный герой», «крестьянский вождь». Правительственные войска, направленные пресекать массовые погромы, именовались «карательными». О восстановительной работе в опустошенном кровавым бунтом крае не упоминалось вовсе. Идеологический пресс давил очень сильно, последствия деформации общественного сознания не преодолены до сих пор.        

Наталья Гауз