«Не с пьянством бороться - а трезвость утверждать»

В нашей стране время от времени объявляется бой пьянству. История этой борьбы корнями уходит в глубь столетий.

Общества нетрезвости

Как только не устрашали пристрастных к «зеленому змию». И смертью наказывали, и чугунную семикилограммовую медаль с надписью «За пьянство» вместо вериг на шею вешали, и к позорному столбу гвоздили.  Но оказалось, что не так-то легко искоренить порок в стране, где каждый с детства помнит знаменитую пушкинскую строку: «Выпьем с горя. Где же кружка? Сердцу будет веселей». А чтобы веселье било неиссякаемым ключом, даже в среде высшей знати возникали общества, учредители которых посвящали свой досуг хорошей выпивке, поклонялись веселому Бахусу и утешительнице Киприде. Пример тому  «Всешутовской и всепьянейший собор» Петра I.

Идея «соборности» в виде разгула зародилась еще при Василии III, который вместе со слугами в веселом обществе «Ивашки Хмельницкого» стряхивал с себя бремя государственных забот. По его приказу на окраине Москвы построена была небольшая слобода (или дом) Наливки, служившая местом великокняжеских кутежей, где они буквально наливались пивом и медом, запретными тогда для простых москвичей.

Соборный дух присутствовал и в придворных пирах Ивана Грозного, который вместе со своей «братией» - опричниками воздавал должное «Бахусу - горькому пьянице». При нем вошли в обиход издевательские шутки над служителями церкви, как подарок монахам любимого им Кирилло-Белозерского монастыря золотой «братины» с изображением нагих женщин.

Юмор Петра I пошел еще дальше. Наряду с новомодными ассамблеями и маскарадами учредил он в столичном граде «всепьянейший собор» по типу клубов обжор и пьяниц, существовавших в Англии в эпоху Стюартов. «Всешутовской и всепьянейший собор» Петра Iкощунствовали над старинными церковными соборами, и являлись ареной борьбы Петра с церковью. В минуты досуга царь сам разрабатывал устав для учрежденного им «собора», обнаруживая недюжинный дар юмориста. В соборе принимали участие как мужчины, так и женщины, хотя последние были в меньшинстве. Все участники пиршеств наделялись духовными титулами. Главным был «князь-папа», второй по чину - «кокуйский патриарх». А дальше шли «владыки», «архижрецы», «попы» и «дьяки». Сам себе Петр определил сан «протодьякона», а в «князь-папы» неизменно назначал своих любимцев. Ими были в разные годы Иван Ромадановский, Никита Зотов и Иван Бутурлин. Они являлись главными распорядителями на «всепьянейших соборах». Соборы созывались не часто - в честь праздников, побед, или чтобы развеять плохое настроение царя. В историю вошел собор, устроенный на свадьбе царского шута Филата Шанского в 1702 году, его увековечили даже на особой гравюре, где каждый из присутствующих был запечатлен в шутовском облачении. Со смертью Петра «всепьянейший собор» прекратил свое существование.

В конце XVIII - начале XIX века общества нетрезвости появились, как это ни странно, в среде степенных и важных масонов. Заседания их «столовых лож» всегда происходили тайно, и на них присутствовали особые ритуалы, а все предметы имели свои названия: стакан называли «пушкой», бутылку - «бочонком», вино - «красным порохом». Каждый фрер (брат) имел свой «бочонок красного пороха» и заряжал свою «пушку» одну за другой.  

В первой четверти ХХ века в Петербурге существовало еще одно веселое общество «кавалеров пробки», придуманное весельчаком и хлебосолом Иваном Петровичем Буниным. По статусу общества каждый «кавалер» должен был носить в петлице особый знак - пробку от бутылки. На одном из заседаний пробочников присутствовал племянник Бунина, симбирский полицмейстер Эразм Стогов. В своих «Записках» он оставил описание одного из петергофских сборищ «пробочников»:

«За обедом садились между дамами мужчины, пели хором песню, кажется сочиненную Буниным (основателем общества):

Поклонись сосед соседу,

Сосед любит пить вино;

Обойми сосед соседа,

Сосед любит пить вино;

Поцелуй сосед соседа,

Сосед любит пить вино.

После каждого пения исполнялось точно по уставу: соседи проделывали все, что пелось, то есть кланялись, обнимались, целовались…».

В одно время с «пробочниками» в Петербурге в узком кругу собирались «ламписты» - члены общества под названием «Зеленая лампа». В него входили известные столичные остряки. Среди них был и Александр Пушкин, который не раз посвящал свои бессмертные строки товарищам по гульбе: 

Здорово, рыцари лихие

Любви, Свободы и вина!

Для нас, союзники младые,

Надежды лампа зажжена!..

Неотъемлемой принадлежностью общества «лампистов» был присутствовавший в компании слуга-калмык. В его обязанности входило желать здравия тому, кто осквернял слух собратьев пошлым или неприличным словом. 

Общества нетрезвости появлялись изредка и в другие времена в других местах, но они никогда не были многочисленными и почти нисколько не влияли на ход российской истории.

В борьбе все меры хороши

Когда в середине XIX века в России было отменено крепостное право, у крестьян появились свободные средства, что привело к резкому увеличению потребления горячительных напитков в стране. Способствовала этому и государственная политика, так как от питейного производства зависело пополнение российской казны.

Происходившее вызывало протест у части населения, и в первую очередь, у интеллигенции. Писатель Иван Гончаров в одной из своих критических статей высказывался по этому поводу: «Нам в России предстоит решить свою особенную экономическую задачу, какой на Западе нет: это - изобрести или создать другую большую отрасль дохода государственного, которая заменила бы питейный доход». Но поскольку правительство не спешило принимать решительные меры в этом направлении, на местах в отдельных селах и даже целых уездах и губерниях население само предпринимало шаги в борьбе с алкоголизмом. На сельских сходах крестьяне давали зарок не употреблять ни вина, ни водки. Трезвенники требовали закрытия кабаков, устраивали погромы в питейных заведениях. Во многих городах и селах, начиная с 1880-х годов стали появляться общества трезвости. К началу 1911 года в Российской империи (без Польши и Финляндии) их насчитывалось 1873.

В Симбирской губернии первое общество трезвости появилось в селе Городищи Карсунского уезда в 1891 году, а к 1916 году в губернии действовало пять городских и 42 сельских обществ трезвости. На средства обществ, получаемых от членских взносов и частных пожертвований, издавались плакаты, брошюры, книги и журналы по пропаганде трезвого образа жизни. Активисты читали лекции, открывали антиалкогольные музеи и дома трезвости.

Один из таких домов открылся 27 мая 1913 года в селе Карлинском  Сенгилеевского уезда (Майнский район). Хлопоты по его созданию взял на себя местный священник Сергий Петровский. Средства в 2,5 тыс. рублей собирали всем миром. По 600 рублей выделили  местный землевладелец граф Зубов и Губернский комитет попечительства о народной трезвости. Остальные деньги добирали рублями и копейками. Строили тоже сообща. Строительный материал бесплатно возили жители окрестных сел. Симбирская купчиха Кирпичникова прислала более тонны кровельного железа. Дарили иконы, чайную посуду, книжные шкафы.

Дом трезвости в селе Карлинском, 1914 год

Сразу же Карлинский дом трезвости стал местом паломничества всех страждущих из других сел, приезжали даже из Симбирска. Они находили здесь приют для ночлега, взаимопонимание и заботу со стороны членов общества. За чашкой чая с молоком и калачом трезвенники слушали проповеди Сергия Петровского или  читали вслух журналы «Кормчий», «Крондштадтский пастырь», «Трезвая жизнь», «К свету», «Голос истины» и другие, лежавшие на столе для всеобщего пользования. Со временем при доме трезвости была организована небольшая библиотека-читальня, где книги выдавались на дом.

Антиалкогольная пропаганда с разной настойчивостью и успехом велась в стране и все последующие годы советской власти, не затихает она и в наши дни.

Татьяна Громова