Продовольственное эмбарго. Ответ ульяновских аграриев

Какие главные изменения произошли за это время на ульяновском продовольственном рынке? Стало ли эмбарго драйвером для российского производителя?

Об этом шла речь за круглым столом «ДО». 

Участники круглого стола:

Татьяна Благовская,
руководитель супермаркета «Гулливер-Гурман»

Александр Дмитриев,
директор ООО «Продсоюзагро»

Константин Ротарь,
глава КФХ, член Агропромышленной палаты Ульяновской области

Владимир Рыжих,
директор ООО «Заволжский»

Станислав Санкеев,
фермер

Маргарита Сенникова,
директор кафе «Березки»

Александр Чепухин,
заместитель председателя Правительства - министр сельского, лесного хозяйства и природных ресурсов Ульяновской области

Татьяна Благовская                         Александр Дмитриев                        Александр Чепухин

Владимир Рыжих                              Константин Ротарь                          Станислав Санкеев          
 

«ДО»: Официальная статистика гласит: только в марте-2015 из стран дальнего зарубежья в Россию ввезено на 38,8% меньше продовольственных товаров, чем в марте-2014. Почувствовали ли последствия «антисанкционных» мер ульяновские потребители?

Александр Чепухин:

- Естественно, продуктовая матрица в федеральных и региональных сетях изменилась, начиная со второй половины прошлого года растет производство отечественных сыров, молочных продуктов, в первом квартале 2015 года эта положительная динамика сохраняется. Нам удается замещать импортные продукты, которые «выпали» с полки. К сожалению, есть игроки, которые недобросовестно используют сложившуюся ситуацию: увеличивается количество фальсифицированных продуктов - мясных, молочных. Случается, что к нам поступает частично запрещенная продукция - через Казахстан и Белоруссию, это вопрос к таможне. Те же поляки любые пути найдут, чтобы свою продукцию привезти в Россию.

Константин Ротарь:

- Для нас, сельхозпроизводителей, эмбарго - это хорошо. Сужу по своей продукции -
спрос на качественное мясо кролика увеличился. Неоднократно слышал, что мясо, поступающее из-за рубежа, невкусное, у нас же кролик питается правильно. Мне поступают предложения применять такой корм, что кролик будет расти быстрее, но я даже не рассматриваю эти варианты.

Сегодня мы не можем удовлетворить возросший спрос на крольчатину. Для российского рынка нам надо производить 11,5 тыс. тонн в год, а сейчас потребление - не более 3 тыс. тонн. С одной стороны, нам говорят: пожалуйста, работайте. Но ведь на собственные средства много не сделаешь. Да, мы получили грант
5 млн рублей, своих 20 млн добавили, но весь инвестиционный проект - это 224 млн рублей, тогда мы можем производить более 400 тыс. тонн мяса ежегодно. Банки нас кредитуют неохотно, и это сказывается на производителе. А так мы готовы расширять объемы, в этом году начали строить большой комплекс, где уже запроектирован цех по переработке.

Владимир Рыжих:

- С эмбарго стало лучше! У нас были долги по бюджетным компенсациям, сейчас все выплатили, погектарную компенсацию получили в разы больше, чем в предыдущем году, бюджетная поддержка в рублях увеличилась. Что же касается кредитования, то я разговаривал с управляющим одним банком, который сказал: «Я бы рад выдавать кредиты, и с меня руководство это требует. Но ведь мало кому можно выдать!». Действительно, колхозники старой формации не совсем сумели понять, что надо соответствовать требованиям банков, тогда банкиры сами за тобой будут ходить: ты что кредит не берешь?

Я недавно получил кредит под 19%, а если учесть, что почти 17% мне компенсирует государство, кредит обойдется очень дешево, вот думаю: может, еще взять?

Как потребитель я не слишком чувствую санкции, я и раньше-то не ел рокфор,
и сейчас покупаю сыр на рынке. Цены выросли на 30-50%, но это не проблема эмбарго. Россия никакая не изолированная страна, она включена в мировую экономику. Взять ту же капусту, ее выращивают у нас, в Лаишевке, но компоненты, например, удобрения, импортные.

Я общаюсь с представителями других бизнесов, и мне кажется, что сельское хозяйство еще не в самом плохом положении - по сравнению с той же промышленностью. Земля всегда прокормит.

Маргарита Сенникова:

- Безусловно, экономические санкции повлияли на ассортимент ульяновских продуктовых магазинов. Вроде бы все есть, но качество стало хуже. Не говоря уже
о ценах. Особенно удивляют сыры: полное несоответствие цены и качества. Гости нашего заведения часто заказывали сырное плато - интересно поданное ассорти из пяти сортов качественных и вкусных сыров. Сейчас мы с трудом находим нужные сорта. Да, появилось множество сыров с разными добавками - с васаби, паприкой, орехами, травами... Но цена -
около тысячи рублей за килограмм!..

Мы убрали из меню стейки, которые еще недавно были в «хитах». Только потому, что в городе не найти специального мяса стриплойн и рибай надлежащего качества. И стейк превратился в кусок обычного жареного мяса. С остальными продуктами дела обстоят не так плохо, пробуем, выбираем. Уже заменили проверенные и привычные продукты на те, что можно приобрести без перебоев.
Но на качестве блюд это никак не сказалось, да и цены мы не подняли. Хотя делать это все сложнее.

Татьяна Благовская:

- Конечно, почувствовали. Например, по сырам. Кто бы из производителей
ни предлагал сыры, все равно ни Францию, ни Испанию, ни Италию заменить нереально. Козьих и овечьих сыров в России просто нет, подобные французским сырам с плесенью никто не сможет сделать. Ну, и в целом, никто из отечественных производителей не предлагает молочную продукцию европейского качества. В Европе работают частные, семейные предприятия с богатой историей, они просто не могут делать плохо.

Рыба взлетела в цене, стала просто космической, и все равно ее нет, Норвегию никто не заменит. Сейчас общаюсь
с нашими предпринимателями, которые занимаются рыбой, - то рыбы нет, то документов, нереально с ними работать. Сегмент фруктов и овощей пострадал больше всего: основные страны-поставщики под запретом. В меньшей мере санкции повлияли на рынок мясных изделий, потому что до запрета данная продукция была дорогой и плохо продаваемой, кроме, пожалуй, хамона, который тоже нереально заменить.

Последствия продовольственного эмбарго в большей мере ощутили потребители, привыкшие к продуктам премиум-класса, эти люди бывают за границей, они разбираются в том, что едят. А обычный потребитель заметил, пожалуй, только отсутствие фруктов, овощей и сыра,
к которому привык.

Александр Дмитриев:

- Мы занимаемся торговлей продуктами питания, а четыре года назад еще и организовали производство по переработке сельхозпродукции. Безусловно, введенные санкции привели к росту цен, но мы от этого не выиграли, напротив, только были загнаны в очень жесткие условия. И со стороны сетей, которые могут себе позволить заморозить цены, и со стороны поставщиков сырья и готовой продукции, которые по факту уже подняли цены. Некоторые компании, с которыми мы сотрудничали (например, те, что производили фасованные орехи, сухофрукты премиум-класса) после санкций ушли
с рынка.

Мы занимается также переработкой сахара, и как перерабатывающая организация весомой поддержки со стороны властей не ощущаем. А мы уже набрали кредитов под открытие производства. В одностороннем порядке нам подняли процентные ставки на 8%, потом снизили на 2%, но все равно все усложнилось, нам пришлось перекредитовываться по более высоким ставкам, хотя изначально расчет бизнеса планировался на других условиях банковских кредитов.

Импортозамещение - непростой процесс. Чтобы обеспечить страну собственной говядиной - нужно минимум
восемь-десять лет и доступные финансовые средства.
Такая же ситуация с молочной продукцией. У свиноводства
и птицеводства сроки короче, но эти отрасли
такие же капиталоемкие.

Александр Чепухин:

- Если вы приобретете оборудование для переработки сельхозпродукции, то вам просубсидируют процентную ставку по кредиту, такая мера господдержки появилась с этого года. Скажем, Репьевский крупозавод благодаря этому закупил новое оборудование.

«ДО»: Как ответили ульяновские аграрии на «антисанкции»?

Александр Чепухин:

- Что касается импортозамещения, то надо понимать, что есть продукты быстро замещаемые, а есть те, на которые уйдут годы, чтобы их производить в России. Если, скажем, по говядине для нас закрыта Европа, то никто не отменял Аргентину, Бразилию, просто сместились рынки. А для того чтобы страну обеспечить собственной говядиной - нужно минимум восемь-десять лет
и такие условия, как доступные финансовые средства для того, чтобы развивать эту достаточно тяжелую отрасль. То же самое с молочной продукцией. У свиноводства сроки короче, у птицы еще короче, но эти отрасли такие же капиталоемкие. Все мы видим, что произошло в ноябре прошлого года - кредиты стали выдавать под 25-27% годовых, за такие деньги мы собственное производство сельхозпродукции быстро развивать не сможем. Кредитоваться
на инвестиционные цели - пять-восемь лет -
под такой процент просто невозможно.

Станислав Санкеев:

- По сравнению с прошлым годом спрос на нашу продукцию увеличился, но и издержки сильно выросли, тот же подсолнечниковый шрот вырос в цене больше чем в 2,5 раза. Между тем среднерыночная цена на мясо индейки не выросла. Вот вы говорите, как хорошо государство помогает аграриям, но я - фермер, а у нас ситуация складывается несколько иная. В целом по стране в 2013 году 90% бюджетных средств, выделенных на субсидирование процентных ставок по кредитам, были направлены агропромышленным холдингам и только десять - крестьянско-фермерским хозяйствам.

Александр Чепухин:

- У нас уж все агрохолдинги разорились -
нет ни САХО, ни Бабаевского. Остались только местные хозяйства и КФХ.
Да, в 2011-2012 годах агрохолдингам доставалось около 70% всех бюджетных средств, выделенных на субсидии.

Станислав Санкеев:

- А погектарные субсидии? Нам чтобы их получить, нужно собрать массу документов, много раз нужно ездить в областной центр. Поэтому люди, которые зарегистрировали КФХ, скажем, в Инзе, даже не пытаются их получить. У меня огромные сложности в получении любых заемных средств. Прошлым летом мне предлагали кредит под 22% - когда минимальная ставка для агрохолдингов была 12,5-13,5%.
Сегодня - под 32%. И все мое залоговое имущество оценивалось банками как нерентабельное. Я построил сарай на 5 млн рублей, а мне его оценили в 500 тысяч. Предложили предоставить поручителя, который не имеет кредита, но таких сейчас просто нет.

И вот возьму я кредит под 27%, но мне же его нужно возвращать, прежде чем получу субсидию, выдергивать свободные средства, которые находятся в обороте. Почему нельзя сделать так, чтобы банк напрямую работал с Минсельхозом, где ему напрямую возвращали субсидированную ставку? Это было бы неплохим подспорьем для КФХ.

Александр Дмитриев:

- Произвести сельхозпродукцию - полдела, нужно еще уметь ее упаковать и продать. Сегодня небольшим фермерским хозяйствам практически невозможно зайти в федеральные сети. Мы с «Магнитом» три года ведем переговоры, и только недавно нам запустили тестовый период для двадцати магазинов. В этих вопросах малым предприятиям нужна большая поддержка. Введение квот в сетевом ритейле для местных производителей может быть одной из мер помощи малому и среднему бизнесу.

Александр Чепухин:

- По сотрудничеству с сетями есть и обратные примеры. Так, руководитель Большенагаткинского мясоперерабатывающего комбината обратился к нам: не можем продать продукцию, своих ларьков мало, хотим в «Гулливер».
И что? Две недели возил свою продукцию в сеть, потом звонит, извиняется: не осилил, слишком большие требования -
и к упаковке, и к ритмичности поставок, и к объемам. А ведь еще надо быть готовым на отсрочку платежа.

Но вот «Магнит» по осени искал поставщиков местной картошки-капусты, значит, пошел процесс! Конечно, если вы предложите сетям, скажем, чипсы, то, наверное, вам будет сложно втиснуться на полку. Но если товар необходимый... В любом случае - кто хочет, тот найдет себе место на полке.

Станислав Санкеев:

- Мой бизнес - сезонный, выход в торговые сети для нас проблематичен. Мы привозим им охлажденное мясо, и через пять дней нераспроданный товар возвращают назад.

Александр Чепухин:

- Нужна глубокая заморозка - для хранения и равномерного распределения продукции по сетям в течение года. Ничего нового не надо придумывать. Австралия поставляет нам мраморную говядину, запечатанную в вакуум, контейнер плывет три недели, срок реализации - два месяца, и это нормально. Представляете, какие технологии! Вот бы такие для нашего кролика или индейки. А то у нас на подложке мясо уже через два дня заветрилось, его только на фарш.

По данным Федеральной таможенной службы, в марте-2015 из стран дальнего зарубежья в Россию ввезено на 38,8% (в стоимостном выражении) меньше продовольственных товаров, чем в марте-2014. Импорт молочных продуктов сократился в 5,1 раза (до $47,1 млн), рыбы - в 2,2 раза ($96 млн), мяса и субпродуктов - в 1,9 раза ($156,3 млн), овощей - на 38,7% ($227,2 млн), сахара - на 36,8% ($51,8 млн), фруктов - на 36,7% ($330,2 млн). Но драйвером для российских производителей это не стало. По данным Росстата, в январе - феврале 2015 года в сегменте обрабатывающих производств произошел спад на 1,5%. Рост выпуска сельхозпродукции составил только 3%.

«ДО»: Смогут ли местные производители и переработчики более активно заявить

о себе?

Александр Чепухин:

- Смогут, если решить главный вопрос и сельхозпроизводителей, и переработчиков - стоимость денег и срок их предоставления. В этом году мы получили больше денег из федерального бюджета и, думаю, еще получим процентов на
20-30 больше. Плюс ждем еще один транш в мае – порядка 100 млн на погектарное субсидирование.

Если курс евро-доллара с такой же динамикой будет идти вниз, то к концу мая мы увидим снижение цен на такие импортные товары, как чай, кофе. С ценами же на местную сельхозпродукцию - пока ничего хорошего. Если производители начали сеять на ресурсах, купленных из расчета 65 рублей за доллар, а придут
с готовой продукцией при курсе 40-45, то для них это будет большая беда. А для потребителя - счастье.

Нужно не только объявить эмбарго, но и создать условия для развития внутреннего производства. В этом году были приняты временные меры - выданы краткосрочные кредиты на проведение весенне-полевых работ, там процентная ставка - порядка 17% - субсидируется. Но есть еще над чем работать.

Станислав Санкеев:

- Нужно объединяться в кооперативы, фермерам работать сообща, как это происходит в других регионах. Мы ездили
в Москву на заседание АКОР, знакомились с опытом Краснодарского края, где объединяются в кооперативы. Фермеры построили хорошее производство по переработке молока, в итоге получили продукт по более низкой стоимости - потому что был исключен посредник из цепочки между производителем и потребителем.

Владимир Рыжих:

- Считаю, что надо чаще проводить ярмарки. Они выгодны и производителям, и потребителям. За четыре последних ярмарки было продано более 30 тонн сахара! Все довольны. Надо сказать, что любой кризис - это еще и время возможностей, и поэтому те, кто сумеет перестроиться, выйдут из кризиса с плюсом.

Фото: К. Пунтус