«Я писал с любовью к Отечеству»

«Русский Инвалид» №70 от 24 марта 1816 года: «Почтеннейший историограф Отечества нашего Н.М. Карамзин Всемилостивейше пожалован Статским Советником и Кавалером Ордена Святой Анны I степени. И для напечатания Российской истории Высочайше повелено выдать ему из Кабинета 60000 рублей».

«Сын Отечества» №12 от 24 марта 1816 года: «При сем случае можем известить публику, уже давно с нетерпением ожидающую Истории Российской, сочиненной г. Карамзиным, что он кончил и совершенно изготовил к напечатанию восемь томов. В них заключается История России от древнейших времен до кончины царицы Анастасии Романовны, супруги царя Ивана Васильевича Грозного, то есть до 1560 года. Ныне занимается он девятым томом и надеется кончить его до издания в свет первых осьми. Вся История печататься будет в Санктпетербурге, под смотрением самого автора, и все 9 томов выйдут вдруг. Печатание продолжится года полтора».

«Московские Ведомости» №26 от 29 марта 1816 года: «Мы поспешаем с превеликим удовольствием известить Любителей Отечества нашего и Истории оного, что почтенный Историограф Н.М. Карамзин приступает уже к напечатанию написанных им осьми Томов Российской Истории»…

Карамзин еще не успел воспользоваться полученным от императора разрешением вернуться в Москву к семье, как его сердечно поздравили друзья-литераторы. Вручили «Диплом от Арзамасского общества безвестных людей почтенному и известному Историографу Всея России Господину Кавалеру Анны и Славы Карамзину». С добрым юмором заверяя: «Все нижеподписавшиеся, каждый особенно и все совокупно, любим за себя и за свое  Отечество, которому Вы -
честь и слава». Среди нижеподписавшихся Светлана (В.А. Жуковский), Эолова Арфа (А.И. Тургенев), Вот! (В.Л. Пушкин), Асмодей (П.А. Вяземский), Ахилл (К.Н. Батюшков).

Карамзину и его «Истории» принадлежит неоценимая роль в формировании национального российского самосознания. В течение четверти века его дома в Остафьеве, затем в Петербурге и Царском Селе собирали и объединяли лучших литераторов, государственных и общественных деятелей державы Российской. Так же, как и арзамассцы, все стремились способствовать созданию многотомного труда. Так, Александр Тургенев, по долгу службы имевший доступ к архивам европейских стран, в том числе Ватикана, отыскивал там редкие документы, снимая для Карамзина копии. Директор Московского архива Министерства иностранных дел Ф.А. Малиновский, выдающийся знаток древностей, давал сотрудникам задания подбирать для Карамзина необходимые материалы. Сотрудничество продолжалось много лет.

Десятилетний петербургский период деятельности Карамзина не был легким. Огорчает необходимость переезда в Петербург. Карамзин чувствует себя москвичом. К тому же его опыт литератора и издателя журналов убеждает, что в московских типографиях качество книг лучше. Семье Карамзиных отведен Кавалерский дом на Садовой улице в Царском Селе. Это особняк из шести комнат в нижнем и двух в верхнем этаже, предназначен для приема знатных гостей («кавалеров»).

«Царское Село есть прекрасное место и без сомнения лучшее вокруг Петербурга. Здесь все напоминает Екатерину. Как переменились времена и обстоятельства! Часто в задумчивости смотрю на памятники Чесмы и Кагула… Нашли свой домик приятным, уютно и все нарядно; только кабинет мой должен быть в особенном флигеле, зато у меня там две комнаты.

… Домик изрядной и сад прелестный, езжу верхом, ходим пешком и можем насладиться уединением». Эти царскосельские впечатления чередуются в письмах Карамзина с опасениями: «Осмотрев петербургские типографии, почти могу быть уверен, что здесь нельзя печатать моей Истории».

В августе 1816 года в Царском Селе он пишет: «Судьба наша решилась тем, что Государь без моей просьбы велел печатать мою Историю в Военной типографии… Следственно мы остаемся в Петербурге года на два и наняли уже дом за 4000 рублей близ Литейного Двора и Невы…».

Сумма найма дома весьма обременительна для семьи историка. Еще одно препятствие - генерал Закревский остановил печатание и требует, чтобы «книга была рассмотрена цензурою». Практически это запрет издания - среди цензоров нет специалистов по древним рукописям. Карамзину пришлось доказывать, что «для типографии нет нужды в одобрении цензором, когда Государь приказал печатать».

В мае 1817 года семья историка снова в Царском Селе. «Здесь главным делом моим будет печатание Истории. Из города присылают мне корректуры. Теперь печатают 2-й, 3-й, 4-й, 5-й и 6-й томы, готов один первый. Читаю корректуры до обморока».

17 июля отпечатан первый том. Посылая его И.И. Дмитриеву, Карамзин пишет: «… я всем жертвовал и жертвую скорости печатания. Не только наружною красивостию печати, но и своими глазами; никто усерднее меня не читал корректур. За недостатком литер «Примечания» набираются разными - корпусом и петитом…».

1817-й - год замечателен событиями:

9 июня - состоялся первый выпуск воспитанников Царскосельского Лицея. Это первое в России учебное заведение для подготовки государственных деятелей высокого ранга. Карамзин приглашен присутствовать на выпускных экзаменах. Среди воспитанников 18-летний Александр Пушкин. В свои последние лицейские годы он был частым гостем дома Карамзиных в Царском Селе.

Август. Торжественно отмечалось пятилетие Бородинского сражения. Разгром наполеоновской армии и последовавшие за ним события вызвали рост национального самосознания. Российское общество стремилось осмыслить свое прошлое. Возрастающая величием, могуществом и славою Россия потребовала Истории. 

«В исходе Генваря, как думаю, выдам наконец все восемь томов», - надеялся Карамзин. Ожидания сбылись: небывало большим для тех времен тиражом в 3000 экземпляров к концу января 1818 года напечатаны все восемь томов.

12 января Александр I распорядился оплатить подписку на 28 экземпляров восьмитомника для Министерства иностранных дел и на столько же для Императорского Человеколюбивого общества.

Как и предписано этикетом, Карамзин торжественно преподносит свой труд Александру I, императрице Марии. В дарственном посвящении слова: «Я писал с любовью к Отечеству, ко благу людей в гражданском обществе и к святым устоям нравственности…».

«Одно дело сделано, другое сделается на сих днях, то есть выйдет книга для публики», - пишет Историограф 28 января. Это день, когда он был избран Почетным Членом Российской Императорской Академии Наук. В числе первых адресов, куда автор отправит свой заветный труд, -
Симбирск. Брату и тем, с кем связывали его дружеские отношения.

1818 год. Февраль. Журнал «Сын Отечества» сообщает: «Наконец удовлетворены нетерпеливое ожидание и любопытство Российской публики. Никогда еще не извещали мы наших Читателей о выходе в свет нового творения с таким удовольствием как ныне - «История Государства Российского» восемь томов с девятью
родословными таблицами и картою России. СПб 1816, 1817 в типографиях Военной и Медицинской, 1 т. 510, 2 - 526, 3 - 582, 4 - 496, 5 - 592, 6 - 486, 7 - 344, 8 - 399 страниц. Творение сие продается в Санкт-Петербурге, в Захарьевской улице близ Литейного Двора, в доме Баженовой, во флигеле у комиссионера Александра Косматова. Иногородним адресоваться в СПб Почтамт».

Дом Баженовой, где жила семья Карамзина, откуда он направлялся в типографию для «смотрения» за печатанием своего труда, сохранился. Это одно из Карамзинских мест Петербурга.

Небывалый по тем временам трехтысячный тираж «Истории» раскуплен за три недели. Восьмитомник приобретают для училищ светских и духовных. Среди покупателей и подписчиков есть солдаты и люди крестьянского сословия. Мастерство Карамзина исследователя покоряет даже его оппонентов.

М. Сперанский: «Что бы ни говорили ваши литературные враги, а История сия ставит его наряду с первейшими писателями в Европе. Слог вообще прекрасный, дух - и времени, и обстоятельствам, и достоинству Империи свойственный; богатство учености и изысканий действительно везде редкое, а у нас невиданное и небывалое».

Н. Тургенев: «Чувствую неизъяснимую прелесть в чтении. Некоторые происшествия, как молнии проникая в сердце, роднят с русскими древностями».

П. Вяземский: «Карамзин - наш Кутузов Двенадцатого года, он спас Россию от нашествия забвения, воззвал ее к жизни, показал нам, что у нас Отечество есть, как многие о том узнали в Двенадцатом году».

7 апреля 1818 года Карамзин подписывает договор на второе издание «Истории». С предложением к нему обращаются известные издатели Свешников и Селивановский. Третье прижизненное издание вышло в 1820 году в девяти томах. А всего в первой половине XIX века «История Государства Российского» издавалась шесть раз.

Дом Е.Ф. Муравьевой «у Аничкова моста на Фонтанке» - одно из самых литературных мест Санкт-Петербурга. Семья Карамзина переехала сюда в августе 1818 года, сняв второй этаж. «Живем теперь в дружеском доме, приятно, просторно. Наконец имею большой кабинет, есть где писать, не знаю, будет ли что… Всякое утро хожу пешком, от Аничкова моста ко Дворцу, берегом Невы до саду и садом на Фонтанку, где наш дом», - писал Карамзин. С этим домом связаны годы работы над 9-м, 10-м и 11-м томами «Истории». Здесь побывали все самые знаменитые литераторы. Дом сохранился, адрес - Набережная реки Фонтанки, № 26. Наши современники могут повторить маршрут историографа, так подробно им описанный.

В 1823 году Александр I предпринял длительную поездку по губерниям. С собой он взял беловую рукопись
10-го тома «Истории». Ее специально для государя переписали супруга Карамзина Екатерина Андреевна и старшая дочь Софи. На замечания, сделанные императором, Карамзин ответил: «… я с особенным вниманием просмотрел те места, где говорится о Поляках, союзниках Лжедимитрия. Нет, кажется, ни одного слова обидного для народа; описываются только худые дела лиц, и так, как сами Польские Историки описывали их или судили. Я не щадил и Русских, когда они злодействовали или срамились».

12-й том «Истории» Карамзин завершить не успел, остановился на пятой главе. Многолетний напряженный изнурительный труд не раз наводил на мысль закончить работу и посвятить остаток дней воспитанию детей, уехать за границу, где образование сыновей обойдется дешевле. Но расстаться с делом своей жизни даже тяжело больной историограф не смог. 22 октября 1825 года он пишет: «Работа сделалась для меня опять сладка, я со слезами чувствую признательность к Небу за свое Историческое действие; знаю, что и как пишу в своем тихом восторге  и не думаю ни о современниках, ни о потомстве: я независим и наслаждаюсь только своим трудом, любовью к Отечеству и человечеству. Пусть никто не будет читать моей Истории, она есть - и довольно для меня…».

Преодолевая тяжкий недуг, Карамзин продолжил писать. Ровно через полгода - 22 апреля 1826 года он возвращает в Архив МИД часть бумаг, оставляя лишь те, которые необходимы для завершения 12-го тома: «Мне писать еще две главы; наслаждаюсь мыслию изображать характеры и действия Российской Истории… без работы, хотя самой легкой, для меня нет отдыха…».

Жить оставалось ровно месяц. 22 мая 1826 года Николая Михайловича Карамзина не стало. Последнее, что написано его рукой: «Бумаги для моих сыновей, когда они вырастут».

По новому стилю День Памяти Н.М. Карамзина - 3 июня. В этом году исполняется 250 лет со дня его рождения и 190 лет со дня кончины.

Некрополь Александро-Невской Лавры (Санкт-Петербург). Мраморные надгробия Н.М. Карамзина и его супруги Екатерины Андреевны