Идеальный бизнес-код

– Если мобильная разработка на слуху уже давно, то machine learning и cloud получили огромный скачок в последние несколько лет. Согласно порталу hh.ru, в 2016 году количество вакансий в ML увеличилось почти втрое. А за последние четыре года встречаемость вакансий с упоминанием хотя бы одной из аббревиатур – SaaS, IaaS или PaaS – выросла в четыре раза.

– Лица, принимающие решения в госорганах, осознали важность передовых IT-технологий. Прибыль могут обеспечивать проекты по обработке массивов данных – от приема заявок от населения и анализа транзакций контрагентов с помощью блокчейна до запуска юридически значимого электронного документооборота.

– У меня впечатление об Ульяновске, как о таком «Рио-де-Жанейро» в IT, где в каждом здании сидит IT-компания и в каждой квартире есть по разработчику.

– Мы планируем создание нескольких собственных продуктов, которые лягут в основу нашей новой стратегии продаж. Представить бизнесу идею того или иного софта, опираясь лишь на слова, недостаточно эффективно – таких предложений много. Бизнес в большей степени заинтересован, когда исполнитель приходит с конкретными наработками, уже зная, на каком рынке работает его партнер и что ему нужно. Эти наработки могут иметь разную форму, но благодаря им предлагаемая услуга становится более привлекательной.

– Порядка 80% наших заказов поступает из российских компаний. Несколько лет назад соотношение российских и зарубежных заказов составляло около 60% и 40% соответственно, но санкции, к сожалению, не прошли бесследно. Этот фактор действительно играет свою роль, получать иностранные заказы становится все сложнее и сложнее. Причины в большей степени ментальные. Люди там, за границей, возможно, и не изменили свое отношение к России, но организации, когда им нужно разместить заказ, чаще выбирают других, не российских разработчиков – «как бы чего не вышло». Просто потому, что так спокойнее. Хотя официальных запретов нет, наш бизнес с политикой не связан.

– С одной стороны, некоторые западные компании закрыли свои центры разработки в России, а при решении вопроса, где открыть новые, скорее, выберут другую страну с меньшим уровнем политического риска для себя и с более дешевой рабочей силой. С другой стороны, российские компании, которые предоставляли услуги разработки приложений для иностранных клиентов, продолжают успешно сотрудничать с ними и приобретать новых. Во многих случаях эта работа подпадает под соглашения о нераспространении, и разработчики не имеют права рассказывать о таких проектах. Наверное, самым большим санкционным препятствием для российских компаний, занимающихся разработкой, стал барьер на пути первого выхода на западного клиента, но те, у кого есть репутация на рынке, могли этого и не заметить.

– Вопрос о том, кто наши конкуренты, одновременно можно назвать сложным и простым. С одной стороны, в качестве конкурентов можно рассматривать все компании на рынке разработки программных продуктов, включая маленькие студии, поскольку иногда к ним уходят заказы, которые можем выполнить и мы. С другой стороны, не каждая компания-разработчик является нашим конкурентом, потому что мы работаем с крупными заказчиками и наиболее масштабными проектами. У нишевых студий нам нечему научиться, поэтому мы предпочитаем рассматривать в качестве конкурентов организации, которые сильнее нас. Например, Luxoft и Epam. Да, это огромные мировые компании, но мы стараемся перенимать их опыт и стремимся с ними конкурировать.

– В России бизнес-среда очень агрессивная. Надо все время карабкаться куда-то вверх, обходить подводные камни. Это формирует определенный характер, и ты, наверное, не можешь по-другому к этому относиться. Стать медиа номер один, если говорить конкретно про нас, наверное, невозможно в принципе. Потому что никакое медиа не может стать номер один, особенно в современном мире. Мы все конкурируем за внимание людей – с телевизором, Netflix, Facebook, Instagram. И где-то в этом океане потребления надо попробовать застолбить место для себя.

– Я не хочу [стать номером один на рынке], но мы обязательно будем. Почему? Потому что мы очень хотим жить и хотим, чтобы наша команда развивалась. Это как теория игр: у тебя нет возможности быть нишевым, если твоя ниша каким-то особенным образом не защищена. Если ты на рынке, на котором возможны гиганты, там появится гигант, и он тебя «убьет». Поэтому быть гигантом и «убить» – это вопрос выживания.

– Tilda скопировали все, кому не лень. Я сначала сильно по этому поводу переживал, а потом понял, что это не убивает. И пришел к выводу: идеология «на рынке должен остаться только один» ошибочная, она порождает в предпринимателе много страхов и фобий. Считаю, что продукты сродни брендам одежды: нет ни одного бренда, в котором бы все ходили.

– Надеюсь, что новому поколению – и я уже встречаю таких людей – будет enough. Это инстинктивное ограничение – не «убить» всех, а найти свое место и конкурировать нормально. Все безмерное, нацеленное на поглощение и слияние, эта замкнутая цепочка, когда ты уже не видишь ничего, кроме цифр, – надеюсь, это когда-нибудь закончится.

– У нас чрезвычайно конкурентный рынок. На каждого нашего хорошего клиента набрасывается пара десятков агентств. Это приводит к тому, что мы «на коленке» оцениваем, слишком демпингуем, слишком верим в хорошее. А потом, выиграв очередной тендер, задумываемся: а делать-то его как? Поэтому у клиента есть все основания быть нами недовольным.

– Мы не можем ничего требовать от сотрудника. Он приходит к тебе на позицию Senior Developer, зарплата у него уже 250 тысяч рублей, и ты понимаешь: чуть-чуть на него надавишь, он тут же встанет и уйдет. Причем на еще большую зарплату с меньшими обязанностями. Потому что у нас хорошие разработчики и потому что Трудовой кодекс написан для сотрудников.

– Любой опытный разработчик всегда дефицитен, не важно, на каком языке он пишет. Причем корреляция с возрастом незначительна: даже вчерашние выпускники уже нарасхват. А если сегментировать по специализациям, то крайне мало DevOps-инженеров – в силу молодости этой практики. Проще говоря, это микс системного администратора и разработчика, в обязанности которого входит автоматизация задач, настройка виртуализации IT-ландшафта и тому подобное.

– В нашей сфере много кандидатов на вакансии, разброс желаемых зарплат от 40 до 200 тысяч рублей. Но на практике за восемь лет я не встретил ни одного кандидата, кто мог бы окупить зарплату свыше 150 тысяч рублей. Пробовали и тимлидов из топовых компаний, и тех, кто считает себя гуру.

– Человек – существо, полное искажений, заблуждений, у него периодически случаются перекосы в какую-то сторону. И нужен другой человек, который будет «диагностировать» твою ситуацию. В личном плане это психоаналитик, а с точки зрения бизнеса – партнер. Важно выбрать партнера, с которым ты можешь дискутировать, но который не будет тебя ставить в дедлок. Вы вместе должны двигаться, а не стоять и «бодаться».

– У меня никогда не складывалось с партнерством. Камнем преткновения всегда была потеря скорости при ограниченном количестве ресурсов (денег и времени), которыми нужно распорядиться здесь и сейчас. Коллективное видение слабовато, на мой взгляд. У отдельного человека есть некое «чтиво», и сложно доказать его другим людям. Когда начинаешь дискутировать, что-то все время теряется, и в итоге все идет не так. Но если вы научились работать с другим человеком – это везение, такое редко встречается.