Анна Буали: «Настоящий кризис
в культуре наступит в 2021 году»

– Влияние катастрофическое. Вы могли читать о приблизительных расчетах стоимости простоя крупных музеев (около 2 млн рублей в день) во время локдауна. А что касается небольших проектов и карьер конкретных художников и независимых художественных объединений – счет шел на дни, и от абстрактных цифр все проецировалось на возможность оплачивать крышу над головой. Без взаимопомощи выжить было невозможно.

Пока мы в целом живем в рамках бюджетов, подписанных в октябре-ноябре 2019 года, а настоящего кризиса можно ожидать в следующем году, когда культурные институции не досчитаются половины спонсоров, и покупательская способность в коммерческом секторе не восстановится.

– Работа институций должна будет переориентироваться с проектов-блокбастеров на сетевые, подвижные структуры, которые могут быстро среагировать на локдаун, дрейфовать между онлайном и офлайном.

А конечный результат может быть только один – взаимопомощь и новые взаимоотношения людей, синтетические проекты, в которых работа художников, книгоиздание, развитие территорий, социологические исследования и другие креативные и интеллектуальные области – все будет включено в осмысление настоящего и моделирование лучших форм будущего. И любой бизнес теперь должен работать именно в такой связке, иначе он неконкурентен.

– Первое – перенесение фокуса на художественный процесс. Когда мы были заперты дома, острее почувствовали, что без качественного художественного высказывания мы лишены ориентиров. Люди жили от трансляции спектакля к лекции или цифровой экскурсии. Оказалось, что без искусства мы как общество нежизнеспособны.

Второе – изменение ощущения глобальности. То, что мы знаем о креативной экономике сейчас, во многом – следствие рождения глобального туризма в 60-х годах. Теперь нам нужно будет внимательнее посмотреть друг на друга и на локальный культурный ландшафт.

И третье – перераспределение внимания институций с больших партнеров и спонсоров на локальные сообщества. Менеджмент в этой стратегии отнимает гораздо больше ресурсов, но и отдача другая – вовлеченные, болеющие за креативный проект люди не бросят его и в трудные времена.

– Иммерсивность – это эффект погружения. Он может достигаться несколькими принципиальными путями: помещение зрителя в среду, внутрь произведения (если мы говорим о цифровых технологиях или видео, то это технология CAVE) или вынесением его внимания в искусственное, виртуальное пространство (в технологическом сегменте – VR).

С опытами погружения работали еще авангардисты – вспомните инженерию восприятия Ласло Мохой-Надь или монтаж аттракционов Сергея Эйзенштейна. Этот эффект преодолевает отчужденность восприятия, искусство проникает «под кожу», переносит зрителя и участника в другую реальность, в которой могут иначе работать социальные, физические, исторические ограничения.

Огромное количество современных проектов стремятся к такой синтетичности. Но ценность формируется из качества художественного высказывания – оно может быть нулевым (как в коммерческих проектах о полотнах Ван Гога) или давать новое прочтение мира (от Оскара Фишингера до Пипилотти Рист и Хито Штейерль).

Создать эмоциональную и убедительную новую среду вокруг человека через технологии действительно сложно, в больших форматах небольшие дефекты увеличиваются до размеров слона, нужны предельные разрешения и мощное проекционное или видеооборудование. Но иногда оказывается, что для создания целой новой вселенной в сознании зрителя нужен всего лишь один волшебный фонарь, тень, пробегающая по стене… Это магия, на которую способны только сильные художники.

Галереям, кураторам, любым организаторам и вдохновителям важно знать: все уже было придумано и опробовано в 60-е, 90-е, 2000-е. Нужно обязательно читать и смотреть проекты Джеймса Таррелла, Олафура Элиассона, Нам Джун Пайка, Ричарда Серра, Яои Кусамы и десятков других художников.

– Если говорить о коммерческом продукте (аттракционе) или о вспомогательной функции – шоукейс-технологии или рекламный объект/инстаграм-спот – то это экстремально затратный формат, потому что зрителя и в регионе, и в центре, нельзя обмануть – он успел увидеть достаточно в сети. Дешевая технология, плоский или неподробный мир при погружении вызывают головокружение, тошноту или скуку (все наверняка сталкивались с плохо проработанными виртуальными реальностями).

С другой стороны, потенциал проекта-погружения фантастический с точки зрения вирусности. Самый примитивный пример: сколько раз за этот год вы натыкались в сети на видео проекта Public Media Art #1 Wave по технологии Samsung LED в Сеуле? А сколько шума наделал технологичный музей Digital Art в Токио!

Иммерсивность – это преодоление отчуждения зрителя, посетителя, того, с кем выстраивается диалог. Поэтому любая комфортная, безопасная среда, наполненная искусством и смыслом, имеет потенциал быть цельным иммерсивным пространством, которое изменит ощущение пользователя или зрителя. Правило только одно – не пытаться делать художественный проект без привлечения настоящих современных художников.

Наша справка

Открытый лекторий «Культура 2.0» – ключевой проект образовательной программы Санкт-Петербургского международного культурного форума. Выездные сессии Открытого лектория состоятся в Ульяновске 10-11 сентября на площадке Ульяновской областной научной библиотеки имени В.И. Ленина.

Выступление Анны Буали, как и других спикеров открытого лектория в Ульяновске, также будут доступны всем бесплатно в группе форума в VK.

Самое важное читайте в нашем Telegram-канале.

В Ульяновске готовят японо-российский форум по креативной экономике

Потенциал сотрудничества креативных индустрий России и Японии обсудят в ходе МКФ – 2020 на секции «Культура и Экономика».

Х Международный культурный форум
в Ульяновске частично пройдет онлайн

Объявлены даты и начата регистрация на крупнейшее отраслевое мероприятие в Ульяновской области – Международный культурный форум.

Создан литературный квестбук
по Ульяновской области

Издание в молодежном формате рассказывает об известных писателях нашего края.