1200 градусов по Мосину
Фото из личного архива Юрия Мосина
– Юрий, тридцать лет назад вы пришли в кузницу. А когда вы поняли, что покорили металл?
– Еще не покорил – в процессе. Для творческого человека любой материал интересен. Ковать я начал после резьбы по дереву. И первое время было тяжело понять структуру металла, его поведение, не пережечь, а уловить нагрев в 1200 градусов по Цельсию, когда металл становится податливым. Первую валюту делал три дня, злился, бросал и начинал заново. Потом начало получаться. Осенью 2020 года работал с медью в новой для себя технике дифовки, это совершенно другой опыт. Так что можно всю жизнь учиться понимать металл.
– Легко расстаетесь со своими работами?
– Иногда с трудом. Бывают творческие объекты или сувениры, которые не каждый день делаешь. Или вынашиваешь идею, и результат удивляет и радует. Кажется, что вот сейчас ты вложил больше души, эмоций, и когда это будет в следующий раз – неизвестно, потому что нужно возвращаться к рутине.
– Если бы вам не приходилось работать на заказ, что бы вы ковали?
– Я люблю делать на заказ – это моя зарплата и то же творчество, только в заданных условиях. Нужно быть или гением, или уже похороненным, чтобы твои работы стоили бешеных денег. Многие гениальные творцы прозябали в нищете, а придворные художники жили в достатке.
– Ваши работы – приметы Ульяновска. Фонари на улице Ленина, декор Музея модерна, барельефы храмов Поклонного креста, лошадь и подводный мир фонтана на Островского, Дерево влюбленных у гостиницы «Венец», Жар-птица на проспекте Ульяновском. Проходя мимо, что вы испытываете?
– Мне приятно, особенно если объект не портит место. Конечно, спустя годы кажется, что какие-то вещи сделал бы иначе, но веду борьбу с внутренним критиком (улыбается).
– За пределами региона удалось поработать?
– В Болгарах в декабре 2020 года была установлена скульптурная группа: Феодор Ростиславич Черный, князь Смоленский и Ярославский, с супругой Анной и детьми. Участвовал в создании лестницы для Саранского оперного театра. Ковал фрагменты для триумфальной арки в Новокуйбышевске. Каждая фестивальная работа остается в том городе, где он проходил, – в Питере, Рязани, Перми, Бывалино. До пандемии в России проводилось до 10 кузнечных фестивалей в год, старался не пропускать самые знаковые.
– Вас много копируют. Видела в соцсетях около 10 повторений вашего каминного набора с Жар-птицей. Как вам это?
– Копируют – не жалко. Все мы отчасти что-то повторяем – природу, шедевры, приемы, идеи. Делать копии – часть учебного процесса в художественных классах. Хуже, когда на сайтах твои работы выдают за свои, это, к сожалению, бич современного кузнечного сообщества.
– Самое совершенное, что вам приходилось видеть?
– Архитектура Антонио Гауди.
– Что звучит в ваших наушниках, когда вы работаете?
– Рок-баллады – они хорошо сочетаются со звуками пневмомолота.